Но как оказалось все это просто конченая ерунда, так как никакая мотивация не может заставить бежать быстрее, чем свистящие над твоей головой пули, выбивающие вокруг фонтанчики земли. Хорошо еще, что до подобной идеи не допетрил менеджер по тимбилдингу Федя, так как с его рвением он вполне мог поставить в офисе пулемет. К счастью, стрелявшие в Кроули солдаты, видимо, активно косплеили имперских штурмовиков, так как несмотря на шквальный огонь, Кроули без особого труда и единой царапинки добежал до конца улицы, свернул за угол, преодолел пару кварталов, достигнул двухэтажного здания с кричащей вывеской в виде кружки и надписи «Piwo» и скрылся внутри. Ну а следом, под крики удаляющейся погони, шум выстрелов и вопли потревоженных жителей, последовали Семен и Чарли.
Глава 5
… если бы я предсказывал, что будут делать народы в следующем веке, около слова «Польша» я бы написал: «Je perdolie»
Александр II
Да уж, чего-чего у мистера Кроули точно не было – помимо давным-давно улетевшей в поднебесье кукухи, разумеется – так это хорошего вкуса в выборе питейных. Продавленные диваны, местами прожженные, облитые пивом и бог чем весть еще. Замызганные столы, к которым, наверное, прикоснись хоть пальцем – тут же прилипнешь. По углам – клочья паутины, над потолком – тусклая лампа, едва-едва разгоняющая мрак. «Тут не то, что звезда Мишлен не светит – случайно зайдешь и зачекиниться постесняешься», – подумал Семен, провожая взглядом бегущего мимо здоровенного таракана, который, как показалось Семену, показал ему неприличный жест.
Если бы эта забегаловка вдруг превратилась в человека, то наверняка выглядела бы точь-в-точь как ее хозяин: плешивый здоровяк с трехдневной щетиной и огромными мешками под глазами; одет он был в майку-алкоголичку с желтыми разводами, едва не лопающуюся на объемистом брюхе и растянутые треники. Он то ли не заметил своих новых гостей, то ли намеренно их проигнорировал, продолжая вытирать огромную кружку тряпкой, грязной настолько, что Семен не удивился бы, узнав, что ранее ей чистили автомобили. Стоило Кроули плюхнуться на высокий круглый табурет прямо напротив здоровяка, как он поднял на него глаза и лицо его стало еще мрачнее и угрюмей, хоть то и сложно было представить.
– Опять ты, pojebany jestesz? – процедил он сквозь зубы. Семен не знал польского языка, но интонация, с которой были произнесены последние два слова, говорила сама за себя.
– Я тоже бесконечно рад снова посетить ваше чудесное заведеньице, пан Лебовски, – сказал Кроули и растянул пухлые губы в широкой улыбке. Здоровяк же в ответ и глазом не повел. Думается, он бы легко мог сыграть в гляделки с Галиной Абрамовной и далеко не факт, что последней удалось одержать победу. – Я пришел за своими вещами, как мы и договаривались.
Ничего не ответив, Лебовски отставил стакан, облокотился на стойку и с многозначительным видом потер друг об друга большой и указательный пальцы правой руки.
– Ах да, деньги, – Кроули смущенно