Мама, которая пришла со мной, охает и предлагает Анне Борисовне сделать аборт. Мне кажется, что я задыхаюсь. Я подхожу к окну и пытаюсь его открыть, чтобы подышать свежим воздухом. Но окно не поддается. Я слышу, как мама и Анна Борисовна подбегают ко мне. Я смотрю на них и чувствую, как слезы наворачиваются на глаза. Почему все мои мечты рушатся? Что я сделала не так, что небеса так отвечают мне?
Мне суют стакан с водой, и я жадно пью, хотя несколько капель проливаются на мою юбку. Хорошо, что я надела черную юбку, иначе было бы заметно. Я делаю глубокий вдох и еще один, но вдруг начинаю кашлять от воздуха или он меня душит, и я теряю сознание.
Когда я прихожу в себя, я лежу в палате на кровати. До меня доносятся голоса мамы и папы, спорящих о том, что нужно сделать аборт. Но ведь сейчас двадцать первый век, и врачи могут помочь мне родить, когда я захочу.
Тут я вспоминаю, что Анна Борисовна сказала, что у меня нет заболеваний, но я беременна 14 недель, именно столько времени прошло с того момента. До последнего я хочу надеяться, что ребенок от Артема.
В палату входит врач, Виктория Львовна, и говорит, что ей нужно осмотреть меня. Она просит родителей выйти, но мама настаивает на том, чтобы остаться. Я мотаю головой, намекая, чтобы она вышла. Нехотя, мама выполняет мое пожелание, и я остаюсь с врачом один на один.
Виктория Львовна задает вопросы, и я, к своему удивлению, даже отвечаю на них. Я рассказываю свою историю о том, как ребенок, возможно, был зачат от неизвестного мне человека. Она делает пометки в карте.
Она просит пройти со мной в кабинет УЗИ, и я иду, хотя мои ноги будто в оковах. Я выполняю ее указания, ложусь на кушетку, и мне смазывают живот гелем. Через некоторое время на мониторе появляется точка. Врач комментирует, где ручки и ножки ребенка. Вдруг какой-то шум, и она говорит, что это сердцебиение моего ребенка. Нет, не моего. Смогу ли я принять этого ребенка, зная, как он был зачат? Я отворачиваюсь от экрана и закрываюсь мысленно. Больше я не слушаю врача.
Когда она разрешает мне встать и пойти обратно в палату, я чувствую, что ничего не радует меня. Опять же, мне напоминают о большом сроке и отрицательной группе крови. С этими мыслями я покидаю больницу в окружении родителей, которые спорят о том, стоит ли делать аборт. Мама настаивает на этом, а папа за ребенка, так как, если его отец – это темное пятно из моего прошлого, ребенок получит хорошее наследство. Смешно, от чего я убегала всю жизнь, к тому и пришла.
Глава 17.Павел.
Я уже не помню, сколько времени провел в СИЗО, и какой сейчас месяц, я тоже запутался. Зачем мне это нужно? Вдруг дверь открылась, и прозвучало: «Стрелецкий, на выход». Я подумал, что это Гера или адвокат пришли ко мне с вопросами, на которые я не могу ответить.
Меня завели в кабинет начальника, и тут я удивленно посмотрел на того, кого меньше всего ожидал увидеть. Я задал вопрос: «Владимир Аристархович, вы пришли добить меня? Это, оказывается, отец той девушки, кажется,