– Гляньте! В двойном размере жрет! Во буржуй!
– Эй! «В двойном размере»! Куда пошел! Дай укусить!
– Стой, двухэтажный! Не уйдешь! – мне перегородили дорогу.
Вот он, миг славы, а точней – позора!
– Ша! – рявкнул голован, и все застыли. – Геть отсюда!
Сатрапы, отталкивая друг друга в дверях, исчезли. Пришло, значит, и мое время. Что покажет?
– Наблюдаю тебя, – заговорил он (худой парень лет шестнадцати). – Удавишься, но не попросишь! На!
Он протянул мне символ власти – финку с наборной ручкой из плексигласа разных цветов. «На зоне делают!» – слышал уже его хвастовство.
– Спасибо. Я люблю так! – теперь я уже принципиально пытался запихнуть свое двухэтажное сооружение в горло.
Не воспользовался возможностями. Зато воспользовался он.
– В центре живешь?
– Да, – отложив в сторону свой суперброд (говорить с набитым ртом невежливо), сказал я.
Ну, не совсем в центре, но это неважно. Не будем нарушать ход его мысли. Мыслит – стало быть, существует!
– И все там культурные, вроде тебя?
– Да.
Ну, далеко не все… но возражать снова не стал.
– Проблем больше у тебя не будет! – царственно произнес он.
– Спасибо, – откликнулся я.
«На время болезни? Или – навсегда?» – этот иронический вопрос я, конечно, не озвучил.
– Заметано? Фека! Феоктист! – он протянул мне костлявую руку, и я ее пожал. – Между нами, пацанами, – доверительно произнес он.
– Валерий, – сказал я. – Со своей стороны… что смогу! – я растрогался.
– …Какие погоны к нам зашли! – вдруг восхищенно воскликнул он.
Чтобы все услышали? И они услышали.
Я действительно кудесник! Возле двери стояла мама, озираясь, и с ней – какой-то уютно-кругленький, сияющий улыбкой и лысиной военный, сияющий еще и погонами.
– Так вот же Валерка! – воскликнул он, и они с мамой кинулись ко мне.
– Помнишь меня? – сиятельный гость тряс мне руку. – Вася Чупахин.
– А, вспомнил: вы в командировку к нам приезжали!
– Ну вот, а теперь уезжаю. Хочу забрать отсюда тебя.
– Мы вместе, нет? – Фека трагично посмотрел на меня.
Чупахин перевел взгляд на Феку.
– Шашерин Феоктист! – солидно отрекомендовался он.
– Мой друг! – произнес я.
Честность тогда зашкаливала. Он мне помог, вернее – собирался. Уже хорошо! Нельзя такое отбрасывать.
– Друга – берем? – спросил Вася.
Я, помедлив, кивнул. Мерить в граммах, кто кому больше сделал добра?
– Да.
– Тогда