–Я не переживал ничего такого, чтобы понимать что-либо о счастье,– ответил Питер, глядя на противоположное пустое кресло.– Будь у меня тяжелая жизнь или успешная семья, я бы, может быть, дал вам собственное определение счастья.
Пошел дождь. Почтальон улыбнулся.
–Вот, смотрите. Капли тоже ломятся сюда. Значит, тоже одиноки, хотя их много. Они все из одного облака падают, а найти общий язык не могут. Знаете почему?– доставщик писем ехидно посмотрел на Питера.
–Ну и почему же?
–Они неживые!– и почтальон тихо засмеялся.
–Эти хотя бы падать могу. А пепельница нет…
–Об этом лучше не думать,– продолжая хихикать, доставщик писем переложил с подоконника на стол пепельницу.– В дни полного одиночества, которое так или иначе наступает, как бы ты не пытался его избежать, можно легко впасть в отчаяние. Легко!
Питер почувствовал странный вкус крови на своих губах. Он только сейчас заметил, что случайно раскусил ее.
–Если вся жизнь- это день полного одиночества?
–Радуйтесь! Оно никогда не наступит!
–Оптимист,– спокойно выбросил Питер. Сгорбленная у окна фигура почтальона показалась ему в этот момент такой уродливой и неправильной, что Бир поморщился, а доставщик писем заметил это.
–Оптимистом меня лучше не называйте,– улыбнулся он.– Называйте меня вашим затылком.
–Хорошо, буду теперь вас называть своим затылком. А вы меня, пожалуйста, продолжайте называть по имени. Это делали так мало людей, что я, порой, сам забываю, как оно звучит и как пишется.
–Договорились,– правый ус почтальона колыхнулся.– Это будет крепкий союз, который окончится полным поражением человечества!
–Или одиночеством пепельницы.
–Здесь ни то, ни другое не имеет смысла. Главное, чтобы вы осознали, куда идете…
–Хорошо, буду осознавать,– перебил почтальона Питер и хотел было уже посмотреть на часы, но его взгляд приковали усы, которые опустились и словно загрустили.
–…и с кем,– закончил свою фразу доставщик писем.
Бир посмотрел в глаза почтальону. Он никогда особо не обращал на них внимание, а тут вдруг в нем загорелось желание понять, сквозь какую призму этот никому не нужный человек созерцает мир. А его глаза были серыми, почти белыми, как лист бумаги. Они смеялись и немного щурились, понимали, что все внимание собеседника приковывают усы, и пользовались этим: смело глядели на человека, рассматривая его с ног до головы.
–Я никогда не задавал себе этот глупый вопрос,– голос Питер надорвался. Он на мгновение замолк и шепотом произнес.– С кем?
–Вам везет,– улыбнулся почтальон.– Вы имеет шанс изменить все. Весь мир может перемениться в ваших глазах.
–Между нами нет отличий. Все, что могу я, можете и вы.
–Спасибо, что пытаетесь поддержать,– засмеялся доставщик писем и присел на диван,– но в себе поменять я ничего не мог изначально.
–Почему?