– Я тоже пытался хрен молоть в мясорубке, да глаза аж выедает, слёзы ручьём, – пожаловался Илич и спросил, – А вы как спасаетесь?
– Да легко! – живо откликнулся Аныч, – целлофановый пакет надеваю и всё! Никаких проблем.
– Вот, ёксель-моксель, а я не сообразил. Спасибо, попробую, – благодарно отозвался Илич.
Через несколько дней соседи опять встретились. Разговор начал Илич:
– Привет, сосед! Вчера затеяли мы со своей «хреновину» накрутить. Одел пакет, как ты посоветовал, и давай молоть. Пакет запотел, дышать нечем – ничего не получается, начал жаловаться тот, – ты что?..
Аныч сразу догадался, что произошло и спазмы смеха не дали ему дослушать печальную повесть соседа. Он схватился за живот и давился смехом. Илич обиженно, и даже зло, проговорил:
– Ты, чего ржёшь как конь? Совсем не смешно! Если чего-то не то сделал, так подскажи, а нечего ржать, – закончил тот.
Сосед с трудом смог унять, по истине гомерический, смех и ещё не до конца отдышавшись пояснил:
– Прости, Илич, давно так не смеялся! Пакет-то не на голову одевать надо было, а на мя-со-руб-ку, – опять переходя на смех, закончил тот.
Когда Илич осознал свою ошибку, он на несколько секунд растерялся и впал в ступор, от неожиданности, но потом разразился гневной тирадой в свой адрес:
– О, блин, вот ёксель-моксель! Надо же быть таким тупым, – откровенно сознался он, – а я уже, грешным делом, подумал, что ты подшутил надо мной. Хотел отчитать тебя за это. Извини.– покаянно закончил он.
И сам не выдержал: смех охватил и его: на столько заразительно смеялся сосед.
На противоположный берег реки можно было перебраться только на "межпланетном челноке" – колхозном пароме. Похожие, что такие ещё и по сей день, ходят по далёким сибирским рекам. Интенсивность его работы в период сбора грибов и заготовки овощей, что собственно совпадалет по времени, очень высокая. Особенно в выходные дни, на паром выстраивались очереди. Тариф был щадящий и зависел от размеров транспорта.
Погрузкой руководил начальник «челнока» – пожилой, насквозь прокопчённый, как выхлопное сопло его водомёта, воняющий соляркой, абориген. После того как платформа полностью заполнялась, он лихо запрыгивал в свой маленький водомётный катерок и давал команду: «Отшвартоваться».
Катер, натужно рыча стареньким дизелем, натягивал троса, связывающие его с паромом, и всем корпусом, дрожа от натуги, тащил через реку свою тяжёлую ношу. Кому не хватило места ждали следующего рейса. Минут через десять – пятнадцать паромщик делает виртуозный манёвр и филигранно подводит платформу к причалу на том берегу.
Всё движение "челнока" осуществлялось по мере необходимости. Если желающих воспользоваться его услугами не было, то паромщик дремал на тёплом галечном берегу, раскинув ноги и руки, как тот гоголевский казак; или рыбачил – на удочку ловил ельцов.
Пойма реки, в это