Соперник начал хаотично махать палкой от безысходности, чем вызвал улыбку на лице Лимы. Как Пуно это понял? Кто знает… Когда тебе нет еще и двадцати, мало задумываешься над перипетиями жизни, принимаешь происходящее вокруг и внутри тебя как должное, и только если доживешь до зрелых лет, начнешь по-настоящему смаковать те события, переживать их в памяти снова и снова, рассматривая себя со стороны, и вот тогда понимаешь, откуда что берется. Но стоит во всем разобраться, как волшебные силы, ведущие тебя на подвиги, исчезнут, и ты будешь с горечью вспоминать времена, когда мало о чем догадывался. Такая вот великая подлость и великая святость жизни. Пуно еще не понимал смысла своих действий, поэтому не был знаком с волшебством природы. Он просто знал, что Лима улыбнулась, и не задумывался больше ни о чем, тратил все силы на борьбу с течением, уносящим его от любимой, чтобы всегда оставаться рядом с ней – об остальном просто не оставалось времени беспокоиться.
Самое большее, чего добился его соперник, был тычок маслянистым концом палки в руку, зато Пуно быстро раскусил повадки оппонента, даже понял, кто именно из племени это был, и, совершив ловкий перекат, поразил того прямо в грудь. Под радостные крики зрителей Пуно вернули к ожидавшим своего боя участникам игры, а его бывшего противника отвели в сторону и развязали глаза, чтобы он вытер с себя следы битума. Матфей тем временем уже окончательно разогрел толпу.
– Ночь только началась, а мы посмотрели уже два сражения, – говорил он. – Один бой – равных соперников, а второй – сильного против ловкого. Хотите продолжения?
Конечно, он знал, что племя хочет продолжения. В их не то чтобы очень насыщенном расписании эти боевые игры были единственным спортивным мероприятием, если не считать охоту и защиту от каннибалов. Но стычки, где либо убьешь ты, либо убьют тебя, вряд ли можно назвать спортом. А в битле все безопасно.
Начался следующий раунд. Потом еще один и еще… Единожды проигравшие всеми силами пытались реабилитироваться. У кого-то это получалось, и он попадал в полуфинал, но большинство бесславно вылетало после двух подряд поражений. Лима скучала, Инка задумчиво смотрел вдаль, туда, где позади ярко-красных борцов мягким светом луны освещались кромки деревьев. За пределами хозблока бывшего космодрома Плесецк раскинулся высокий сосновый лес, по большей части уже мертвый. Сложно было найти хотя бы одно пережившее кислотный дождь дерево, но обугленные от радиации стволы продолжали торчать из земли и даже шуршали ветками, когда дул особенно сильный ветер, то есть почти всегда. Возможно, радиация как раз и позволила лесному массиву сохраниться намного дольше положенного, иначе бы он рассыпался в труху, а вместе с ним исчезла бы единственная значительная преграда между инками и зоной обитания каннибалов. Густой лес мешал увидеть ловушки, которые жители космодрома приготовили для названных гостей, и не давал разглядеть их поселение издалека.