Правда, все это она и сама помнила уже не слишком хорошо, все это относилось к довоенному времени. И она рассказывала ему о сейсмических, электростатических и термитных минах махаонов, о нашествиях зараженных бешенством лесных клопов, об искровых автоматах и о кладбищах личинок…
Глаза Рамбая вспыхивали то восхищением, то бешенством. Она была уверена, что рано или поздно сумеет уговорить его отправиться с ней.
Наступила ночь.
Ливьен и Рамбай выпорхнули из дупла и полетели на еле уловимый запах Большого Костра. Впервые ночью в лесу Ливьен была без оружия и вне группы горожан-коллег. И, как ни странно, именно это заставило ее почувствовать, что лес – не враждебное и непонятное ей существо, а скорее наоборот – добрая мать, давно забытая дочерью, но всегда готовая принять ее.
Луна двигалась вместе с ними, и Ливьен отчетливо слышала, как то тут, то там падали на землю спелые плоды и сухие ветки, слышала, как цикады оглашают чащу золотистым звоном, и даже раздающийся время от времени крик неизвестной птицы казался не угрожающим, как обычно, а напротив – приветливым и радостным…
Может быть, так ей кажется от того, что рядом с ней Рамбай, и исходящее от него ощущение силы, надежности и спокойствия так не походит на вечную настороженность ее соплеменниц, стократно усиливающуюся в лесу?
Где-то в направлении их полета все яснее слышалось ласковое журчание ручья. Так и должно быть – поселение не могло расположиться слишком далеко от водоема.
Вскоре меж стволами мелькнул свет, а еще через несколько минут они вылетели к поляне с костром. И глазам Ливьен предстало живописнейшее зрелище. Точнее – действо, ведь составляющими его являлись не только зримые образы, но и звуки, и запахи.
Ритмичная пульсация низкого, на пределе слышимости, но мощного гула создавалась ударами копий воинов о натянутые меж деревьев толстые флуоновые паутины-струны. В такт им, искрясь, менялся цвет пламени огромного костра. Рамбай уже рассказал Ливьен о механизме этого чуда: костер выложен слоями специально подобранных горючих веществ, и слои эти имеют такую, точно рассчитанную, толщину, что скорость их сгорания соответствует ритму музыки. Так же ритмично менялись и запахи: слои были пропитаны благовониями.
Над костром в неистовом воздушном танце кружилось не менее пятидесяти обнаженных самок-девственниц, крылья которых, покрытые серебряной пыльцой, отражая огненные блики, создавали в полутьме калейдоскоп из быстро сменяющих друг друга