15 сентября министры были вызваны в Ставку по поводу письма, где государь с выражением неудовольствия высказался о том, что его воля о принятии Верховного командования совершенно непреклонна и тем не менее, он был чрезвычайно удивлен, получив письмо за подписью министров, что он совершенно не понимает, как они себе позволили это сделать[197].
«Министерская забастовка» не дала результатов, и мнение министров не было принято во внимание. Характерно, что они возражали не столько против снятия с поста главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, сколько против вступления в эту должность Николая II.
Решение императора встать во главе действующих войск было встречено общественностью по-разному. На чрезвычайном собрании Московской городской думы раздавались громкие протесты против этого решения. «Об этом отношении государь был осведомлен особым письмом председателя Государственной думы М.В. Родзянко, который “умолял” царя не возлагать на себя Верховное командование и не рисковать своим положением»[198]. Такое отношение Думы к поступку государя было вполне обоснованным, учитывая то, что Ставка во главе с Николаем Николаевичем была средоточием надежд думских лидеров.
Теми же мыслями проникнуто письмо командующего Северо-Западным фронтом генерал-адъютанта М.В. Алексеева великому князю Николаю Николаевичу 11 августа 1915 г. с просьбой передать обстоятельства, изложенные в письме Николаю II: «Та обстановка, в которой находятся в данное время почти все армии Северо-Западного фронта, крайне сложна, тяжела и ответственна… Высшие интересы требуют, чтобы Его Императорское Величество соизволили вступить в верховное начальствование войсками только тогда, когда будет пережит настоящий кризис, когда армии, хотя и ослабленные, будут поставлены в более благоприятное положение»[199]. Ответом на это послание была телеграмма великого князя от 14 августа 1915 г.: «Письмо Ваше получил. То, что вы желаете – передам. Ваши соображения имеют за собою большие основания, но для решения вопроса надо взвесить всю совокупность (sic!) – и тогда. По моему мнению, медлить тоже не следует, это вызовет еще худшие последствия. Генерал-адъютант Николай»[200]. Примечательно, что все уговоры сводились к представлению опасности для личного престижа царя при возможных неудачах во время его командования войсками. Подобные доводы меньше всего могли повлиять на императора, настроенного всегда, а в то время особенно, чрезвычайно жертвенно.
После своей отставки Николай Николаевич был назначен командующим Кавказским фронтом. Однако даже удаление на Кавказ, подальше от Петрограда, не успокоило Александру Федоровну. По дороге на Кавказ великий князь задержался в своем имении Першино. 11 сентября 1915 г. Александра Федоровна писала мужу: «Милый мой, прикажи ему скорее ехать на юг. Всякого рода дурные элементы собираются