Снежный переплёт. Татьяна Кошман

кивнул, видимо соглашаясь с Игнатом, посмотрел на сиротливо стоящий на снегу рюкзак, и сунул руку в карман, – вызываю опергруппу.

      – Послушайте, капитан, – Игнат решительно шагнул вплотную к участковому, – может вы отпустите сестру, ей на лекции надо, скоро зачёты… и потом, она вам всё, что знала уже рассказала, а если возникнут вопросы, все её координаты у вас вот здесь.

      Игнат постучал пальцем по планшету участкового, и понизив голос добавил:

      – Пожалейте девочку, вдруг он лежит здесь под снегом, зачем ей это видеть?

      – Ну как же… – растерялся участковый, – она ведь главный свидетель, всё равно ей придётся сказать. И опрашивать будут ещё не раз, если дело примет серьёзный оборот.

      – Это понятно, – кивнул Игнат, и покосился на стоящую в сторонке, грустную сестрёнку, – но одно дело узнать о гибели человека с чьих-то слов, и совсем другое – увидеть собственными глазами, Вы же не хотите, чтобы ей кошмары снились?

      Участковый крякнул, и бросил взгляд на Полечку. Она стояла погружённая в свои мысли, с печальными, в длинных, покрытых инеем ресницах, глазами, в своей белой шубке, белых пушистых варежках, и выглядела совсем юной и беззащитной.

      – Хорошо. – сдался участковый, – пусть идёт, и правда: незачем ей это видеть, если понадобится, мы её вызовем…

      В университет Полечка попала только к началу второй пары. Хорошо ещё, что участковый поддался уговорам её брата и отпустил её до прибытия опергруппы. Она довольно сильно замёрзла, но озабоченная судьбой Ромы Антонова, заметила это только теперь, когда вошла в тёплое помещение. По дороге в университет Полечка разработала план действий. Независимо от того, что сказал Игнат, а он строго-настрого наказал ей ни во что не влезать, и после лекций сразу ехать домой, она не собиралась сидеть сложа руки. Поэтому в аудиторию она не пошла, а направилась в университетское кафе. Там она заняла их любимый столик у окна и отправила Соне сообщение: «Срочно бери Ксюху и дуйте в кафешку».