Я так и замерла. Подобная мысль мне в голову не приходила.
– А… Она способна?
– Уж будьте в этом уверены! – В голосе полукровки проскользнули нотки гордости. Можно подумать, он сам эту химеру кормил, поил, растил и дрессировал.
Вот за кого он сейчас больше беспокоится, а? За нас или за это чудовище?
– То есть…
– Надо идти сейчас, – кивнул капрал.
Кладку, перегораживающую выход, милез разбирал сам. Осторожно отодвигал крупные, ничем не скрепленные камни, стараясь ничем не стукнуть, и с тихой незлобивой руганью ловил выкатывающиеся булыжники. Судя по тому, как споро работал милез, опыт в подобных делах у него есть. Интересно: откуда?
Минут через двадцать высоко, у самого потолка, образовалось небольшое окошечко, через которое при некотором желании могли бы проползти мы оба.
Первым в логово химеры проник капрал. Спрыгнул на землю и протянул мне руки, помогая спуститься. Я, окончательно наплевав на все правила приличия, потянулась к нему, иначе бы просто не выбралась. И просто выпала из этого самого окошечка ему на руки.
Разумеется, зашумев при этом и разбудив химеру.
Если бы в данный момент поблизости оказался какой-нибудь придворный художник, он наверняка рискнул бы запечатлеть эпическую картину, несмотря на опасность быть съеденным. Итак. Собранная для нас Дуном сумка – на земле. Капрал с мечом за плечами – у полуразобранного завала. Я, растрепанная и перепуганная, – у капрала на руках.
И проснувшаяся химера, вскочившая с пола и хлещущая себя по бокам хвостом со змеиной головой.
На пол меня уронили очень чувствительно, даже не позаботившись о том, не ушибусь ли я.
Правда, сразу после этого капрал шагнул вперед и, выхватив клеймор, заслонил меня собой. Мать Рассвета…
Вскочив и выглянув из-за спины капрала, я увидела, как химера, ощерившись львиной головой, шагнула к нам. Из козьей пасти вырвался небольшой язык пламени. Еще один шаг, мягкий, скользящий… А в следующий миг она прыгнула на Иассира.
Кажется, я завизжала.
Не помню, как все происходило, но в следующее мгновение что-то оттолкнуло меня в одну сторону, капрала – в другую, а когда я, протерев глаза, наконец пригляделась, то увидела, что по полу пещеры, сцепившись в один огромный шар, катаются, рыча, блея, шипя и скуля, химера и иглонос… Тот самый, безымянный и неприрученный.
Солнечные лучи пробивались через листву. Лабиринт вывел нас в какую-то дубраву, а у самых моих ног виднелся вход в логово химеры. Чуть прикрытый корнями вывороченного дерева, сейчас он и не напоминал о том, какая опасность таилась в его глубине.
Капрал сидел, опершись спиною о молоденький дубок, и флегматично смотрел в небо: кажется, ему надо было собраться с мыслями. У моих ног лежал, положив голову мне на колени и прикрыв мощной лапой исцарапанную и обожженную морду, иглонос. Изредка страшный зверь вздыхал, поднимал на меня счастливые глаза и вновь замирал.
Он ворвался в пещеру, выбив телом не до конца разобранную капралом стену. Сшибся с химерой и, не обращая внимания