Приходится прыгать еще минут пятнадцать, чтобы успокоиться и пойти в кабинет. Я взмок. От меня плохо пахнет. Беру запасную одежду и иду в душ. Когда я наконец сажусь работать, с начала рабочего дня уже прошел один час сорок семь минут; я сегодня задержусь, чтобы возместить упущенное время.
Мистер Крэншоу заходит еще раз под конец дня, я еще работаю. Открывает дверь моего кабинета без стука. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я заметил его присутствие, но уверен, что он не постучался.
– Лу! – окликает он, и я оборачиваюсь, подпрыгнув от неожиданности. – Что делаете?
– Работаю, – отвечаю я.
А что еще я могу делать в кабинете за компьютером?
– Можно взглянуть? – говорит он, приближаясь.
Становится за спиной. Я чувствую, как напрягается каждый нерв, я словно весь ощетиниваюсь. Ужасно, когда стоят за спиной.
– Что это? – Он указывает на ряд символов, отделенных от общей массы пустой строкой сверху и снизу.
Я весь день возился с этим рядом, пытаясь заставить его выполнять мои команды.
– Связь между этим… – я указываю на символы сверху, – и этим, – указываю на символы снизу.
– А зачем это? – спрашивает он.
Действительно не знает? Или проводит образовательную беседу – это когда учитель задает вопросы, ответы на которые ему известны, чтобы проверить знания ученика. Если мистер Крэншоу действительно не знает, то я не объясню… Если знает, то рассердится, что я подумал, что он не знает.
Было бы гораздо проще, если люди говорили бы то, что думают.
– Получается система третьего уровня для синтеза, – говорю я.
Я выбираю короткий ответ, но он правильный.
– А, понятно… – говорит мистер Крэншоу.
В голосе ухмылка. Думает, я вру? Я вижу размытое и искаженное отражение его лица в блестящем шаре на моем столе. Трудно понять выражение.
– Система третьего уровня войдет в код готового приложения, – говорю я, стараясь сохранять спокойствие. – Благодаря этому конечный пользователь сможет задавать выходные параметры без риска что-либо сломать.
– Значит, вы все понимаете?
Что «все»? Я понимаю, что делаю. Но не всегда понимаю зачем. Я решаю дать короткий ответ.
– Понимаю, – говорю я.
– Хорошо, – отвечает он так же фальшиво, как утром. – Вы сегодня поздно приступили к работе.
– Я задержусь, – говорю я. – Я опоздал на один час сорок семь минут. Работал во время обеденного перерыва – минус тридцать минут. Задержусь еще на час семнадцать минут.
– А вы честный, – замечает мистер Крэншоу с явным удивлением.
– Честный, – подтверждаю я.
Я не оборачиваюсь. Не хочу видеть его лицо. Он стоит еще семь секунд, потом направляется к двери. Уже у выхода бросает свое последнее слово:
– Так не может продолжаться, Лу. Грядут перемены.
Семь