К цере прилагалось писало – деревянная палочка с заострённым концом. Дощечка была покрыта толстым слоем воска, так что рисунок просто выцарапывался на нём. Не став тратить на свои художественные потуги кожу, взяла церу и принялась наносить план крепости, пока ещё свежа память.
Позже вместе с Могутой подумаем, как укрепить городские стены, не ровён час будет ещё набег и тогда всем нам придётся очень туго.
Глава 8
А ночью завьюжило. Мороз давно подкрадывался на мягких лапах в полуночи, одевая лужи первым хрустким ледком, расписывая окна узорами, но зима до этого дня не спешила вступать в свои права, напоминая о себе лишь ночными заморозками.
В эту ночь начался снегопад, поутру город оделся в новую белую шубку. Намело так, что нижний этаж княжеского терема скрылся в сугробах.
Алёнка принесла мне платье. Я, пока одевалась, смотрела из окна, как расчищают слуги двор от белых завалов, звонко смеясь, играют девушки с гриднями в снежки.
– Позови мне Могуту, – обернулась к чернавке.
– Так вас к трапезе ожидают, – растерялась девушка.
– Ничего, это важнее. Скажи, пусть на крыльце меня ждёт, я сама спущусь к нему.
Алёнка стремглав убежала. Я, накинув на себя длинную шубу, отправилась вслед за ней. Люди, веселившиеся во дворе, увидев меня, притихли. А мне так хотелось самой побегать, кидая снежками в озорных девушек и дружинников, плюхнуться в мягкий, словно перина, сугроб, прокатиться на санках с горки. Эх!
Прервав мои мечтания, подошёл Могута в одной телогрейке поверх рубахи.
– Давай с тобой, дядька, прогуляемся до ворот, – после приветствия огорошила я воеводу. Тот удивлённо глянул, но перечить не стал.
– Погоди, княжна, велю сани запрячь.
– Не нужно, пройдёмся пешком, дорогой поговорить с тобой хочу, да не бери никого с собой в попутчики, не нужны нам сейчас чужие уши.
Могута насторожился, нахмурился, но потом кивнул:
– Как скажешь, Настасья, погоди только кожух (прим. автора – зимняя верхняя одежда) надену.
Много ли надо бывалому воину на сборы? Уже через пару минут воевода показался на пороге дружинной избы. На нём был тулуп, который здесь звали кожухом, длиною до колен, сшитый из шкур, мехом вовнутрь, подвязанный широким поясом – кушаком. Голову согревала шапка, также на меху.
Выйдя со двора, мы неспешно шли по дороге к главным воротам. Путь уже был расчищен, народ здесь просыпался с первыми лучами солнца, зимний день короток, а работы много.
– Скажи мне, дядька, где сейчас живут погорельцы, чьи избы спалили дотла? – мне хотелось позаботиться о людях, тяжело пережить суровую зиму простым крестьянам.
– Знамо где, у родни, до весны, пока сами отстроить свой дом не смогут.
– А есть ли у нас лес для постройки?
– Как же не быть, Настасья. Что ты задумала? – воевода пристально посмотрел мне в глаза.
– Сейчас избы поднять можно?
Могута