Ну, и решилась Мария на грех – руки на себя наложить. Вместе с нерождённым дитём уйти из жизни хотела – кому он будет нужен без матери? Зашла в сараюшку, верёвку на крюк накинула…
А тут откуда ни возьмись солдат – немолодой уж да безногий. Он и вытащил Марию из петли, а впоследствии заменил её дочери всех: отца, мать, братьев, сестёр, которых у неё никогда не было… Потому что Мария-то умерла в родах.
– Я ведь долго не знала, что он мне не родной. Уже когда его не стало, тётка мне всё и рассказала. Любил меня батя и никогда не обидел. Помню, сядет зимой к окошку, посадит меня на коленки, поглаживает по голове и приговаривает: «Снежинки, снежинки…»
– «…на книжке у Нинки», – закончила Вера под удивлённый взгляд соседки.
– Когда умирал, всё меня по имени звал: «Нинушка, Нинушка», – помолчав немного и не дождавшись Вериных объяснений, продолжила Нина. – Тревожно так вглядывался в моё лицо, как будто не узнавал. А потом вдруг прошептал «Прости, Анфиса» и умер. Всё думаю, кто такая Анфиса? Я ведь о нём ничего не знаю, где он раньше жил, как он жил…
– А когда же он?.. – голос Веры дрогнул: перед глазами возникла бабушкина морщинистая рука, держащая стакан с водкой…
Олеся Петрова
«Есть в жизни каждого из нас…»
Есть в жизни каждого из нас —
Что должно пережить.
И выбор очень невелик.
По совести и чести,
И каждого душевный крик
Нам дан от предков русичей на месте…
Теперь уже настал тот час…
И как бы ни гнушался враг,
От Господа наградой дан нам глас.
И голос тот, ещё от Анны,
От Пушкина,
От сверх Державы,
И от Суворова, и от Петра,
За нас, нам всем она дана,
Такая наша Родина одна – она Россия!!!
Озёра синие,
И реки, и леса,
И журавлиной стаи путь – о, эти небеса…
За наших ратных, за погибших,
Всех родных…
И Окуджавы, и Высоцкого надрыв,
И Гумилев, и Бродский – всех не счесть,
Я радуюсь, что выросла я здесь,
На этих именах, моя Россия,
Вам имя – Честь, вам быть,
Вы есть Россия!!!
И не изгнать из белых рос
Нашу любовь и Бога,
Из белоствольных пущ рядов берёз,
Народа русского одна дорога…
Не веришь? Помолясь,
Пройди хоть тысячу дорог,
Хоть косогор, хоть путь долог.
Там не работает система мероизмерений
Там время мчится —
Невозвратно лету исчислений.
За час из-под Уральских гор,
За два, Сибири мудрости забор,
За три, Байкала груды волн,
Вас захлестнут…
Молитвами моими,
А также и друзей моих,
И их друзья, нас много,
В горе мы родные.
Со мной, я знаю, многие пойдут.
О,