С тех пор я не люблю лыжи!
Сентябрь 2017 год.
БЯ
!
Вот, еду я в метро и вижу массу народа: все спешат по своим делам, думают о чём-то или же просто дремлют. Стоп! Гаджеты засосали в себя процентов восемьдесят пассажиров в вагоне – одни ноги торчат. Кое-кого – пресса, и уж совсем немногие прячутся в книгах. Они едут, не осознавая того, что они в данный момент едут, не осознают свою пассажирскую сущность. Отсутствие само-осознания себя в данный момент времени, в данном месте, глубины своего погружения в процесс поездки. Чёрт возьми! – Да я просто уверен в том, что девяносто девять и девять процентов пассажиров вообще не осознают факта МОЕГО присутствия в вагоне. Это же просто свинство с их стороны! Какого хрена…
– ПОТОМУШТОВ!!! – резкий звук прервал ход его мыслей. Он сидел за столом в офисе на общем собрании, но это, как оказалось, обращались вовсе не к нему:
– …потому что у нас нет мощностей для производства такого количества продукта…
Он не любил свою фамилию и каждый раз вздрагивал, когда слышал «потому что», «что» и «почему» (так как это подразумевало продолжение). Это тянулось из детства – постоянно над ним подтрунивали и шутили. Дал бог фамилию: Павел Потомуштов! А ещё в студенчестве, когда вышел культовый «Брат», бывало, спросят «ты кто?», и сами же отвечают: «Павел Ефграфович я»…
– Паша, а ты как думаешь, осилим? – поинтересовался напарник, толкнув его локтем.
Павел спокойно встал, предложения он уже обдумал накануне и даже набросал в виде тезисов, взял листок, набрал в грудь воздуха:
– БЯ!.. БЯ! – вырвалось из него, да ещё и вышло громко, с вызовом. Он замахал руками, будто отмахиваясь от мух, покашлял, стуча себя кулаком в грудь. Что за хрен!? Отдышался и приготовился начать снова:
– БЯ! БЯБЯБЯ… БЯ! – он побледнел, ошарашено смотря на присутствующих.
– Паша, что с тобой? Тебе плохо? Тебя что – тошнит? Откройте окно!..
Он видел тревожные, удивлённые лица коллег, они переглядывались между собой. Он как мог жестами объяснил, что ему надо выйти на воздух и выбежал из кабинета.
Забежав в туалет, он склонился над умывальником, включил воду, набрал в ладоши холодной воды и окунул лицо. Из зеркала на него смотрело бледное испуганное лицо с красными глазами. Странно, мыслю я членораздельно, а пытаюсь выразиться – получается «бя», как рвотный рефлекс. Может, переутомление или химии надышался? Вернувшись в кабинет, он жестами дал понять, постукивая себя по животу, что, мол, брюхо крутит, и он уходит домой. Возражений не последовало, благо была пятница и конец рабочего дня.
Павел вышел из института и направился к метро. В голове с самого утра у него крутилась песня БГ:
«…а в небе бабы голые летят
на их грудях блестит французский крем
они снуют с бесстыдством крокодила
Гори, гори, моё паникадило
не то