– Ты стала книжным редактором, как и хотела, – не спрашивает, а утверждает Леша и бросает короткий взгляд на раскрытый ноутбук.
– А ты откуда знаешь, кем я хотела стать? – Я до сих пор нахожусь в легкой прострации от нашей встречи и говорю сдавленно, как-то неестественно.
– Школьный альбом, – поясняет он, пожимая плечами, словно это очевидно.
Соколов одним большим глотком допивает смузи, а я невольно перевожу взгляд с его стакана на парня за баром.
– Не обращай внимания. Мы с Прихлопом всегда так! – Он машет рукой и как будто стыдится сцены, которую они устроили в кафе. – Наш внутренний юмор.
– Внутренний?
– Я работаю в «Олимпии». – Он указывает на себя и приосанивается, добавляя: – Самый востребованный и высокооплачиваемый тренер, между прочим!
– Прямо как ты и мечтал? – замечаю я, подняв бровь, не в силах сдержаться.
Колючки сами лезут из меня. Выработанный годами рефлекс на появление Соколова. Я хорошо помню, что написано под его фото: «Хочет стать чемпионом мира». Самая амбициозная мечта среди одноклассников.
– А ты все такая же. – Он обводит меня взглядом, но его выражение глаз не меняется. Он искренне рад меня видеть.
– Какая?
– Неприступная.
Моя бровь взлетает еще выше. Сказать, что я в шоке, – ничего не сказать.
– Я?!
– Ты.
Соколов откидывается на спинку стула и кладет ногу на ногу, выглядит при этом дерзко и самоуверенно. Выражение его лица, как триггер, отбрасывает меня на несколько лет назад. Я снова чувствую себя затравленной девочкой в футболке с «Томом и Джерри».
Я никогда не испытывала теплых чувств к Соколову. Скорее, обиду, страх снова попасться ему на глаза и стать объектом его внимания. Мой школьный день начинался с попыток избежать встречи с ним, и всякий раз, несмотря на усилия, это обязательно происходило. Он натыкался на меня в самый неожиданный момент. Один или с друзьями, он обязательно заговаривал со мной. Ему даже повод был не нужен, он умел найти к чему прицепиться и подмечал любую мелочь. Клянусь, любую! Как Шерлок. Мне даже казалось, что он нарочно следит за мной, но, считая эту мысль бредовой, я отмахивалась от нее.
– Я не неприступная. – Черт, веду себя как ребенок!
– О, еще какая! – Леша смеется. – Насколько я помню, в школе к тебе нельзя было подойти, сразу кусалась.
– Может, это мой защитный механизм, – говорю я и складываю руки на груди. – От тебя.
Я жду, что он начнет острить, и готова к ответу. Он умел ударить физически так, что ломались кости, а я теперь могу ударить словами. Больно не будет, но задеть за живое попробую. «Я больше тебя не боюсь», – говорю я ему всем своим видом, хотя внутренне вся сжимаюсь.
– Да, я хорошенько подпортил тебе жизнь, – неожиданно признается Леша, и это лишает меня дара речи. – Извини меня за это.
Я не верю собственным