– Но… – Прикусываю язык, едва сдерживая эмоции. – Но ведь вам необязательно покидать пост. Если вы объединяете, значит…
– Аля, – Петр снова перебивает вспыхнувшую в груди надежду. – Не нам ставить условия.
Втягиваю воздух, едва ли не царапая ногтями стеклянную поверхность стола. Не нам… Ну разумеется!
– Алевтина Александровна, Петр сообщил вам не все новости, – официальным тоном вмешивается Айдаров, заставляя трепет беспокойства в моем животе усилиться. А затем я замечаю сбоку от себя тень – мерзавец вольготно присаживается на край стола. Сердце проваливается куда-то в живот. Становится душно и сложно дышать. Он слишком близко, чтобы я смогла безболезненно выдержать его присутствие. И я убеждаюсь в этом, когда с трудом сглатываю и поднимаю взгляд, встречаясь с бездушной серостью проклятых глаз. – Существует такая вещь, как консорциум, который подразумевает под собой объединение нескольких компаний в одну, а следовательно, и объединение их структур управления.
Я не понимаю, к чему он ведет, поэтому молчу и жду, когда циничный ублюдок продолжит выносить приговор мне, пока, сама того не желая, втягиваю носом аромат его парфюма, по-особенному играющего на бронзовой коже этого сноба. Сейчас я мечтаю, чтобы мое обоняние атрофировалось. Мне не может нравиться запах столь подлого человека.
– Я никого не увольняю только по просьбе Петра Семеновича, поэтому ты всего лишь получаешь должность ниже рангом и более опытное начальство.
Удар приходится прямо мне в грудь, проламывая ее насквозь и долетая острой пикой в уязвимое от боли сердце. Зачем он это делает?
– Если тебя что-то не устраивает, бумага и ручка помогут найти тебе выход из положения.
Глаза уже горят от плотины слез, которая их застелила, но я держусь из последних сил.
– Петр, вы свободны. – Айдаров разрывает со мной зрительный контакт, но я продолжаю смотреть на его горло, мечтая воткнуть в него карандаш. – Завтра мой юрист приедет для оформления документации. – Я слышу, как ножки стула скользят по паркету, а затем вижу, как Хаким прощается, едва кивая моему директору. Жаль, что в этот момент у меня не хватает мужества обернуться. А когда шаги за закрывшейся дверью стихают, слеза все-таки ускользает, и я быстро вытираю ладонью щеку. Конечно, кое-кто не упускает это из вида, и следом надо мной раздается холодное:
– Можешь поплакать, заявление знаешь, как заполнять. – Айдаров отталкивается от стола и заходит мне за спину, и тут я чувствую, как жар его тела начинает пульсировать в районе моих лопаток. – На всякий случай предупрежу: лучше не будет, самое время подумать о правильности своего решения.
Раздраженно подскакиваю на ноги и стремительно разворачиваюсь к подонку, вот только из-за того, что не ожидаю столь близкого столкновения, мой голос звучит не так