– Эта шпага и колет и рубит и не ломается… Ей хорошо и крыс рубить… – сказал оружейник.
Шпага мне понравилась, её рукоять отлично сидела в руке, и я чувствовал её мощь …
Оружейник поставил на прилавок деревянную чурку. Я слегка ударил по ней кончиком шпаги – чурка разлетелась в щепки…
Гастон вытащил свою шпагу, она была немного короче, но таким же клинком. Сержант ударил своей шпагой по клинку моей; и остался доволен состоянием моего клинка – он не пострадал…
– Хорошая сталь, сколько за нее, Барнабас? – спросил Гастон.
– Для вас, господин сержант, всего два золотых и перевязь парню в подарок.
– Хорошо, ты их получишь, эта шпага стоит больших денег, но наша рота – твоя рота …
Барнабас засмеялся.
Я выложил на прилавок две золотые монеты.
Оружейник снова скрылся в лавке, и вынес ножны для моей шпаги и кожаную перевязь.
Гастон тут же прицепил ножны к перевязи и закрепил всю эту конструкцию на моей талии. Я вставил шпагу в ножны и резко вытащил её – было удобно и легко.
Барнабас вытащил из своего кожаного фартука тряпочку, смочил ее маслом, и протёр клинок моей шпаги.
Мы дружески попрощались с красноликим Барнабасом.
– Ещё замок на сундук, – сказал я.
Гастон кивнул:
– Здесь есть.
Мы поехали дальше по железным рядам. Я брался за эфес своей шпаги, вытаскивал её, любовался и улыбался …
Гастон видел это и посмеивался в свои жёсткие усы …
В рядах оружейников попадались и торговцы скобяным товаром. Я купил навесной замок на кованый сундук в своей комнате; в благородстве проживающих рядом со мной рыцарей, сомневаться не приходилось, но на свете существуют люди другого склада …
Прежде чем расплатиться, я вытащил монеты, они были золотые, но разные: на одних изображались три лилии, а на других конный рыцарь с мечом.
Гастон понял моё недоумение. Он взял золотые монеты и сказал:
– Ливр и конный франк – одинаковы между собой – оба равняются двадцать су …
Я дал торговцу золотой ливр с изображением красивых лилий, а он мне замок и сдачу из двенадцати монет белого цвета с изображением таких же лилий …
– Гастон – это Гасконь, ты гасконец?
– Да, я с юга, – сержант улыбнулся и потрогал свое смуглое лицо, с острой клиновидной бородкой и усами – пиками.
Золотые и серебряные монеты неприлично гремели в кармане моего камзола, несмотря на то, что Пилигрим шёл ровно и не дёргался.
– Слушай, Гастон, надо потратить несколько монет, а то прохожие будут огорчаться … – сказал я. – Давай купим что-нибудь из еды, да побольше …
Гастон улыбнулся, и на обратном пути отдал ювелиру золотой ливр и двенадцать су, с пожеланием что на них купить, указав при этом на то, что вино должно быть непременно испанское …
Ювелир был рад исполнить такое поручение; во всяком случае, на словах …
Я хотел спросить у Гастона о необычной девушке