– А кто эта милая девушка? Твоя дочь?
Я смущаюсь, опуская глаза в пол. Только сейчас осознаю, что всё это время подслушивала чужой разговор. В душе скребеться совесть, словно я подглядывала за обнаженными. Мне приходится приложить усилия, чтобы не дернуться, когда замечаю поворот Линды. Я не вижу ее лица, но ладони женщины сжимаются в кулаки.
– Вы ошиблись, – сухо бросает мать, хватает меня за шиворот и тащит прочь.
Я не дергаюсь. Послушно волочусь следом, будто нашкодивший щенок. До ушей доносятся последние слова: “Она очень похожа на тебя! Будь счастлива!”. Я оборачиваюсь и мой взгляд касается взгляда мужчины. Его добрая улыбка расползается по лицу, тяжелая рука машет на прощание.
Он прав. Я такая же страшила. Только бабушкиного ворона мне и суждено пугать.
Через минут десять мы сворачиваем в безлюдный переулок и мать откидывает меня в сторону. Я падаю на землю и едва успеваю отползти назад, когда в меня летит комок грязи. Он падает у моих ног. Не смея встать, мои глаза устремляются на Линду и тело словно немеет. Ее и без того уродливое лицо, похоже на гримасу. Оно безмолвно кричит. Из рта вырывается хрип, похожий на скрип двери. Женщина падает, ударяя кулаками по сырой земле.
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – визжит она, – как же я это все ненавижу. Почему именно я? Почему мне нужно было рожать это чудовище? Почему она просто не умерла? – Линда поднимает глаза к небу, – я всегда была хорошей. Всегда жила по закону, так почему в ту ночь этот змей пришел ко мне? – слезы и сопли стекают по ее щекам, попадая в рот, капая на шею и землю. Линда сплевывает и продолжает кричать, – я никогда ни о чем не просила. Никогда не хотела больше, чем могла бы унести, но в один миг у меня забрали всё! – ее глаза затуманены, – и я не хотела так жить! Но эта тварь росла внутри меня и не давала мне умереть. Она лечила все раны, – ее голос становится чуть тише, – не давала мне чувствовать голод или холод и не хотела покидать мое тело, как бы сильно я не старалась, – Линда перестает кричать, переходя на свой обычный тембр, – ее отец и она забрали всю меня. Уничтожили, растоптали, выжали и съели, – она начинает шептать, но я все ещё могу разобрать слова, – но даже после всего этого я осталась с ней, ежедневно борясь с желанием убить. Прошло шестнадцать лет, – последние слова я достраиваю наугад, – шестандц… лет…хват…с…ня, – Линда переводит животный взгляд на меня, на ее губах появляется ухмылка, – ХВАТИТ! – она издает последний крик и с силой ударяет головой о землю.
Я взвизгиваю и вскакиваю на ноги, отбегая чуть дальше. Сердце колотиться, грудь сжало. Я оглядываюсь, ища помощь, но вокруг никого. Тогда делаю несколько шагов в сторону дома, страшась приближаться к женщине. Она затихла, уткнувшись лицом в пол.
– Я пойду домой, – шепчу я, – мне тебя подождать?
Мать молчит. Я стою ещё две минуты, переминаясь с ноги на ногу, а затем иду в сторону дома, постоянно оглядываясь. Мне удается выдохнуть, когда замечаю,