Фархатыч встал из-за стола и подошёл к окну. С минуту он о чём-то думал.
– Зови всех. – наконец, повернулся он. – Спасибо, что сейчас предупредил. Материалы, что Кирилл принес, там все чисто? Не будет по ним проблем для фабрики?
– Если его отчет подчистить от всяких обвинений, то нет, – заверил его я, – комар носу не подточит.
Я пригласил всех в кабинет. Лёха, Светка и Маша озабоченно поглядывали на меня. А Борщевский уже понял, что что-то не так, и победителем больше не выглядел.
– Заключение, что представил Кирилл, нужно будет переделать. – спокойно огласил своё решение Самедов. – Хорошая фабрика, мне приятно то, как там заботятся о рабочих. Не надо там всяких необоснованных замечаний из воздуха лепить. Павел, займешься этим. А материалы по фабрике приложи к акту. Кирилл, передашь все Павлу.
– Хорошо. – ответил Борщевский, вопросительно глядя на Фархатыча, ожидая ещё каких-то распоряжений. Взгляд у него был, как у побитого пса, любящего хозяина и не понимающего, что он сделал не так. Велели же грязь найти, вот он весь в ней, а хозяин недоволен…
– Всё. С этой проверкой закончили. – подвёл итог Самедов. – Свободны.
Мы вышли, и команда обступила меня, вопросительно глядя.
– И что это было? – озвучил интересовавший всех вопрос Кирилл.
– Просто рассказал на словах, как там все организовано здорово. И станки новые, и рабочие довольны. А уж как о них заботятся! И в такой ситуации предъявлять предприятию небольшой перерасход… Чревато для нас, если по этим материалам устроят настоящую, большую проверку, и ничего не подтвердится. Репутация у «Комсомольского прожектора» должна быть кристально чистой. И комсорг согласился.
– Да ну тебя! – обиделся Борщевский, развернулся и пошёл прочь.
– Кирюх, не забудь мне все материалы по фабрике сдать! – напомнил я ему в спину. Обидеться он обиделся, но, обернувшись на мгновение, все же кивнул.
Мы пошли на выход. Девочки шли впереди, а мы с Лёхой чуть отстали.
Оформительский цех завода имени Лихачёва.
Галия, Юра и Василий Иннокентьевич колдовали над праздничной группой. Загрунтовали фанеру сразу в нежно-голубой цвет, а ель заднего плана в тёмно-зелёный. Шура с Петровичем два дня подготавливали заготовки под роспись. Пропитывали и красили. И вот теперь пришла очередь собственно росписи.
Юра с Василием Иннокентьевичем занимались основной заготовкой. А Галия и Шура расписывали ель. Им показали, как это нужно