– Странная у тебя реакция. Не пойму. Ты рад или как?
– Ал… Я сам пока не понял… Это же такая ответственность… Как мы с малышом к месту моей будущей службы поедем? Думаешь, справимся?
– Ты что, обалдел! Вообще-то, это ты должен меня поддерживать и уговаривать, что всё хорошо будет.
Алла обхватила ладонями пылающие щёки. Она видела себя и без зеркала. Знала, что, будучи бледнолицей, рдеет раньше, чем проступает первая слезинка. Но это когда хотелось плакать, сейчас же был совсем другой случай. Аллу охватил боевой дух, будто она собиралась отстаивать своё дитя.
Но Дима неожиданно сдался без боя.
– Ой, Ал, прости! Вре́менное помутнение нашло. Конечно же, я рад… Я очень даже рад!
Муж сказал это так искренне, что Алла моментально остыла и без сопротивления упала в его объятия.
– Молодёжь! – позвала мама. – Праздник пропустите! Подтягивайтесь к столу! Надо бы вместе перешагнуть в наступающий год!
Под бой курантов члены общества трезвенников – так мама окрестила семью – чокнулись фужерами с морсом и набросились на мандарины.
Дима схватил самый большой. Ловко сняв кожуру, протянул его Алле. Она просияла, но передала оранжевый деликатес маме, зная, что та будет тронута таким порывом.
А Дима уже очистил новый. Отломил дольку, поднёс к губам Аллы. Она приняла лакомство, предвкушая, как во рту разольётся нежный кисло-сладкий сок. Однако, надкусив тонкую плёнку, почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.
Побежала на кухню, выплюнула раскромсанную мякоть в мусорное ведро. Принялась полоскать рот. Вбежала мама.
– Не пугайся, родная. Вкусовые извращения – обычное дело для беременных, – мягко успокоила она. – Родишь и снова будешь уплетать мандарины с превеликим удовольствием.
– Даже сомневаюсь, что когда-то буду хоть от чего-то получать удовольствие, – пробормотала Алла, возвращаясь в зал.
Просидев у телевизора не больше получаса, она сослалась на усталость и отправилась в спальню. Дима поспешил следом.
В мыслях Аллы бродили амурные фантазии, но к разочарованию им не дано было воплотиться. В постели вновь настигла тошнота.
Аллу раздражало, что пропала чувствительность и снова приходится притворяться. «Что же происходит? Неужели так будет целых девять месяцев? – мысленно сокрушалась она, в то время как муж рассыпа́лся в ласках. – Хотя о чём я? В последние месяцы, скорее всего, совсем нельзя будет… А после родов и подавно! Целый год из жизни вон!»
***
За поздним завтраком выяснилось, что Дима остаётся писать диплом в Ленинграде.
– Нужны регулярные консультации с научным руководителем. К тому же время от времени придётся ездить на сборы, ведь занятия на военной кафедре полностью не прекратились. Работа, опять же, – оправдывался он перед надувшейся женой.
– Выходит, обо мне всю беременность только мама будет заботиться? – буркнула Алла в ответ.
– Почему же? Я планирую приезжать.
– Раз в месяц, как и предыдущие четыре года?
– Ал,