– Че она суется… – Взял свою чашку, – и чай весь выпила.
– Забавная у тебя мама, – ответил я.
– Она мечтает, чтобы я работал в офисе.
– А сама она чем занимается?
– Инженер.
Я решил допить чай и уехать, не желая ни быть свидетелем семейных сцен, ни препятствовать их течению своим присутствием, но Ольга Ивановна остановила меня:
– Иван, извините, что я при вас. Как-то не выдержала – досадно было. Не обижайтесь пожалуйста. Оставайтесь у нас, а то вы меня обидите… Пожалуйста… – Она посмотрела на меня жалобным взглядом.
– Да, конечно, – пробормотал я, и мы с Виталиком прошли в его комнату.
– Ты извини мою матушку – она иногда такая непосредственная, – потирая нос, Виталик сел за компьютер.
Через минуту он озабоченно выдохнул:
– Черт…
В эту же секунду раздался звонок его мобильного телефона. Он ответил:
– Давид, привет… Нет, не получил. У меня исчезли все сообщения во входящих… Да ты что… И у тебя проблемы? Ладно, пока…
Виталик отключил телефон и повернулся ко мне:
– У него ящик другого провайдера, и такая же фигня с почтой…
Глава 3
Вечером следующего дня фотосессия в подвале старого особняка на Никитском бульваре. Снаружи – обычный обшарпанный дом XIX века; ничего особенного. Но подвальные помещения довольно симпатично переделаны в фотостудию и рекламную фирму. Казалось бы несовместимое смешение стилей, от классицизма до индустриального урбанизма, но соединено это все очень умелой рукой дизайнера и смотрится законченно и эффектно.
Приоткрой рот. Закрой рот. Руку в сторону. Естественнее. Еще естественнее. Держи взгляд. Взгляд! Чуть левее. Еще. Естественнее. Еще энергии. Еще эмоций. Естественнее. Улыбка. Сексапильность. Расслабленность. Умудренность опытом. Снисходительность. Мудрость. Сексапильность. Приоткрой рот. Закрой рот.
Перекур. Ко мне подходит Антон – креативный директор рекламной фирмы, в помещении которой проходят съемки.
– Здоров, – протягивает руку с тонкими пальцами.
– Привет, – я мягко ее пожимаю, боясь раздавить хрупкую ладонь.
– Не ожидал тебя сегодня увидеть, – продолжает он, оглядывая меня настороженным взглядом.
– Почему?
– Ну-у… – Неуверенно тянет он. – Говорили, что ты заболел. А ты ничего… Классно выглядишь.
– Слухи о моей смерти оказались преувеличенными, – смеюсь я, опережая возможные намеки и вопросительные взгляды.
Антон тоже смеется, но смех его неискренен и недобр. Я разглядываю его легкую рубашку из египетского хлопка – то ли в арабском, то ли в индийском стиле:
– Классная рубашечка.
– Спасибо. – Он перестает смеяться. – Очень удобная. Египетский хлопок. Когда холодно – греет. Когда жарко – холодит.
Нам больше не о чем говорить. После минутной паузы