Подолянский неловко перекрестился левой рукой, опрокинул в себя…
– Это что такое было, пан Вацлав? – Ошалело тряхнул головой Анджей через несколько минут.
– Что, хороша отрава? – Ухмыльнулся каштелян.
– Да уж… – голова была чиста и свежа, разве что где—то далеко гуляли колокольные отголоски выпитого, с каждым мигом становясь все тише и тише.
– Кордонный сбор за нумером девять! – Вацлав довольно выпятил грудь и подкрутил усы. Гордости в голосе каштеляна было – в Лабу перелей, из берегов выхлестнет, – вот этими вот руками собранный и сочиненный!
– И слово над ним говорено? – усмехнулся прапорщик. – Или сугубо местное колдунство, без слов, но с песнями?
– Никакой магии! – с видом злодея—заговорщика произнес Вацлав и подмигнул Подолянскому. – Совсем никакой, но я, если между нами, всем говорю, что секрет у орочьего шамана горящей головешкой выпытал.
– Могила! – совсем как в детстве перекрестил рот Анджей.
– От и добре!
– Пан Вацлав, – нахмурился прапорщик, – раз у нас с вами общая тайна вдруг завелась, то прошу звать меня на «ты» и «Анджеем». Без «пана» и «господина». Мы, все-таки, на некоторые шляхетские привелегии право имеем.
Каштелян шевельнул усами – улыбнулся, что ли?
– Вне строя – запросто, Анджею. Но как кто другой рядом, то сугубо как устав велит. Сами понимаете, субординация, выслуга лет.
– Добро, – кивнул Подолянский. – Устав – книга святая, грех нарушать.
– Вот и договорились. А теперь, – улыбка сошла с лица Вацлава, кастелян осунулся и посерьезнел, – вставайте, господин прапорщик, да примеряйте форму. Маловата она чутка, и погоны еще причеплять надо, но тут уж не обессудьте. Кто ж виноват, что вы своего герба живое олицетворение. Это нижние чины у нас медведяки, а офицеры все больше субтильные. И поторопитесь, Царицей Небесной прошу. Без вас начинать не положено, а господа офицеры, да у накрытого стола, да рядом с бутылками откупоренными…
Вацлав смешно зажмурился, отчего стал похож на странного сухопутного тюленя, покачал головой.
– Озлятся, слюною захлебываясь. И вообще нехорошо выйдет.
Анджей фыркнул, стянул изгвазданную форму, шипя от боли в ребрах – если так со своими обходятся, то чужих, наверное, и вовсе в грязь вбивают… Замер, не зная куда сложить задубевшие комки грязи. Старый ковер, расстеленный в подвале, был изрядно протерт, но чист, на удивление. Оно и понятно, пока доберешься, переходами да лестницами, все с подошв облетит. И он тут теперь, явился, прости Царица Небесная…
– Здесь и оставляй. Ярка постирает, – кивнул каштелян замешкавшему офицеру.
– Ярка? – переспросил Анджей, подскакивая на одной ноге. Вторая застряла в коварной штанине.
На заставе, на взгляд Анджея, женского полу отчаянно не хватало. Разве что серенькая геологическая барышня с удивительно яркими глазами, но она к разряду заставских не относилась. И тут, внезапно, какая—то загадочная Ярка?
– Внучка моя, – пояснил Вацлав. –