Вторая беда накрыла дом Василия. Всё произошло в Покров. В этот день Шурочке исполнился ровно год. Василий ушел на завод, как обычно в будний день, а Евдокия с утра затеяла стряпню, и решила поджарить себе лепешки на свином масле. Поела с аппетитом, горяченьких лепешек дала и дочери. Разжарилась она у очага и выпила целый ковшик колодезной холодной воды, которая хранилась в сенках, там поверху даже плавали тонкие льдинки.
Через короткое время она почувствовала резкую боль. Почти теряя сознание, она всё-таки выползла из дома и обратилась к соседям за помощью. Прибежала Таисья, и Евдокию увезли в больницу на лошади. Однако помочь ей врачи уже не смогли, диагноз оказался одновременно очень простым и страшным – заворот кишок. В этот день сиротой стала Шурочка, и овдовел Василий.
Обе молодые семьи оказались порушены. Они должны были учиться жить дальше, поднимать девчонок, жизнь, не смотря ни на что, требовала усилий каждый день. Василий с утра уходил на завод, заносил Шурочку к Таисье, ее родной тетке. Девочка потеряла мать и часто плакала, даже во сне, плохо кушала, то и дело капризничала. Ниночка на правах старшей приглядывала за сестрой, помогала матери, вовлекала сестру в свои детские игры. Любимое занятие у Нины стала игра в дом и в магазин. Шура не всегда понимала, что от нее требуется, но по мере сил принимала участие.
– Мама, она совсем меня не слушается, – обращалась Нина к Таисье. – Я ей говорю, что надо по утрам пить парное молоко, а она его специально проливает, отталкивает рукой.
– Ниночка, она еще очень маленькая, но ведь она старается. И потом, не забывай, Шурочка потеряла свою маму.
– А я потеряла своего отца, но ведь тебя слушаюсь…
У Таисьи на глаза наворачивались слезы, когда ей приходилось выслушивать от дочери такие слова, но она не сдавалась – два года вдовьей жизни приучили её к терпению. Она всё время что-то делала: пекла хлеб, варила похлебки, стряпала, стирала, гладила, присматривала за девчонками, ухаживала за домашней живностью на два хозяйства, в общем, выбивалась из сил, чтобы забыться.
После завода Василий забирал дочь и отправлялся к себе домой. Таисья снабжала его едой, он, в свою очередь, приносил продукты, и молча оставлял на столе часть своих заработанных денег. У Таисьи в доме появились деньги, до этого, после смерти мужа, ей помогали родители, и она зарабатывала небольшую «копейку» врачеванием и гаданием. Когда Василий работал в ночные смены, Шурочка ночевала в доме тетки.
Так прошло полгода.
– Таисья, нам надо поговорить серьёзно, и все обсудить, – однажды произнес Василий, когда зашел после смены за дочерью, и сел на табурет у входа.
У Таисьи всё обмерло внутри, и она тихонько заплакала.
– Слушаю тебя. Что скажешь?
– Плачь не плачь, а решать придётся, время пришло. Хотя жизнь за нас уже всё сама решила, соседи нас давно уже поженили,