– Всё равно он скоро умрёт!
И всё стихло.
Очнулся он оттого, что в лицо ему плеснули холодной водой. Открыв глаза, он увидел перед собой лицо Марты, которая заботливо стирала с его лица кровь.
– Спасибо вам за всё, – прошептал он пересохшими губами, – Не к чему такая забота. Всё равно мне осталось жить не больше часа.
– Нельзя так говорить, Элдин, – испуганно сказала хозяйка дома.
Элдин, видя её испуг, чуть улыбнулся.
– Худо тебе, – заботливо спросил Хенрик, подходя к нему.
Элдину не хотелось огорчать этих добрых людей, и поэтому он ответил:
– Нет, уже лучше. Спасибо.
Но все отлично понимали, что это не так. Он уже умирал.
– Сколько раз я смотрел в глаза смерти, и всегда мне удавалось выжить. И не думал я, что умру такой нелепой смертью. Я не жалею о том, что случилось, но жаль мне только, что умираю я не в родном доме, что нет со мной рядом моих друзей.
Элдин говорил, не обращаясь ни к тем, кто окружал его, а к кому-то незримому, словно, тот мог услышать его. Ему вспомнились слова мэреина: «Знай, что и твоя роковая судьба не дремлет». И он, наконец, понял их. О, как горько было это знание!
Перед ним, словно живые возникли лица друзей. Вся его жизнь прошла перед его внутренним взором. Сейчас он мысленно прощался со всем, что было ему дорого, но смерть не страшила его… У него нет семьи, нет друзей на родине. Что могло ждать его впереди? Что ждёт его, бездомного бродягу? И кто ждёт его там, дома? Он знал ответ – никто. Элдин спрашивал себя – зачем он покинул страну Мечтаний. Неужели мало ему дорожных горестей и лишений?..
И он засмеялся тихим дробным безудержным смехом, словно одержимый. Этот тихий резкий отрывистый безрадостный и горький жалостный смех был куда страшнее и безжалостнее, чем многочисленные раны на теле бедного Кадорнца. Хенрик с женой беспокойно переглянулись и воздели руки к торфяному потолку, шепча молитвы.
Одно радовало: что не напрасно он погиб и что смог всё же совершить хоть что-то стоящее, и что всё же есть те, кому он был нужен, по-настоящему нужен, как не был нужен никому десять долгих мучительных лет.
– У вас нет бумаги и чернил? – спросил он, приподнимая голову.
– Бумага-то у нас есть, а вот чернил нету. Чернила есть только у нашего жреца. Сходить к нему?
– Нет, не надо, – прошептал Элдин, – А уголь у вас есть?
– У нас есть карандаш, – ответил Хенрик, и, порывшись на полках, он протянул Элдину крохотный обломок карандаша.
– Спасибо, – прошептал тот, принимая из рук Хенрика карандаш, а из рук Марты лист бумаги.
– И ещё я хотел попросить вас. Напишите за меня два письма, извещая о моей смерти. Отправьте одно в местечко Винер на мою родину. Может быть, там ещё кто-нибудь помнит меня. Хотя