– Ты что, совсем чокнулась, идиотка!
Я молча обвела всех взглядом и уткнулась в свои рисунки, ничего не видя перед собою. В моей голове все время слышались слова ведьмы…
Вышел начальник и велел прекратить балаган. Все затихли. Блондинка поверещала еще немного и тоже замолчала. А я сидела за своим рабочим столом и с горечью думала: «Что я могу им объяснить – ничего!» С этого дня работники нашего агентства вовсе перестали со мной общаться, за исключением деловых разговоров. Это было облегчением моего положения, но в то же время я понимала, что скоро мне придется уйти отсюда, хотя и жаль было потерять хорошее место.
Однажды вечером я шла домой после работы по улицам, выбирая пустынные места, что становилась привычкой. Я сторонилась людей и незаметно забрела в район полуразрушенных старых домов, предназначенных под снос. Меня не пугала чернота окон и тишина нежилого двора. Сидя на старой скамье я думала, как мне быть дальше.
Вадим, жалея меня, иногда навещал, но так и не cмог помочь и понять, что делалось в моей душе. Сила одиночества грызла меня, как злая собака. Много месяцев я не видела своего лица. И вдруг внезапная решимость пронзила меня. Попробовать посмотреть на себя еще разок, а вдруг все это моя больная фантазия, и нет никакой ведьмы в моем отражении?
Не понимая, что делаю и где нахожусь, я забежала в заброшенный дом. Пустота брошенного жилья охватила меня. Двери, снятые с петель, окна с разбитыми стеклами, пыль и запустение – ничто не остановило меня, я упрямо передвигалась из комнаты в комнату, ища хотя бы осколок. Наконец в углу я увидела грязное мутное зеркало, оставленное впопыхах. За разбитым окном завыла собака, сердце мое сжалось от страха, но мне необходимо было посмотреть на себя, пока я решилась. Слушая переливчатый вой, я медленно приближалась к своему отражению, едва различимому в сумеречном свете. Вглядевшись в него, я вздрогнула – на меня по-прежнему смотрела она. Те же черные глаза, белые прекрасные черты так и остались моим отражением.
Вой прекратился, стоя как вкопанная, я смотрела в это чужое лицо. Страх исчез, уступив в моей душе место злобе и непониманию, я громко и отчетливо произнесла: «Что тебе нужно от меня? Кто ты?»
Я говорила, а шевелились ее губы, и глаза в отражении вместо исступления источали безысходность. Я замолчала, и тишина напугала меня. Бросившись вон из дома, я побежала, не разбирая дороги по темнеющей улице. Начался ливень. Серая стена воды заливала все вокруг, ослепив меня. Бормоча бессвязные слова, как в бреду, я неслась, не видя ничего от яростной, охватившей меня тоски. Неожиданный визг тормозов и толчок оборвали мое спутанное сознание.
Снова шепот, темнота, стена из кирпича и картина, висящая на ней. Голос, звучащий в моей голове: «Таис, ты должна исполнить, что обещала…»
Я, вскрикнув, очнулась ото сна. Надо мною склонился человек, сидящий подле меня. Я вгляделась – черные волосы, бледное