Он разозлился, отвернулся и демонстративно не смотрел в её сторону целый месяц. Страдал и мучился ужасно, сжигаемый непреодолимым желанием взглянуть ей в глаза, каждой клеточкой чувствуя её внимательный взгляд, её понимающую улыбку. Она по-прежнему спрашивала его каждый день. А он, отвечая урок, упрямо смотрел в сторону.
Светлана Ивановна давно подружилась со всеми ребятами в классе. Она умела слушать, легко разбиралась в их сложных и запутанных взаимоотношениях, и они доверяли ей. Однажды один из одноклассников Сергея в доверительной беседе вдруг спросил:
– Светлана Ивановна, вы ведь понимаете людей и умеете на них влиять. Почему же вы равнодушны к тому, что Сергей ненавидит вас? Вы всегда с ним терпеливы и ласковы, а ведь он терпеть вас не может и говорит о вас всякие гадости. Значит, и вы ошибаетесь в людях?
– Нет, Борис, я не ошибаюсь, в Сергее, по крайней мере. Это ошибаешься ты. Сергей не может меня ненавидеть. Это другое, и это скоро пройдёт. Вот увидишь. А тебе мой совет: читай классиков. Ещё Шекспир сказал: «Всегда найдутся добрые друзья, которые расскажут, какие гадости о нас говорят другие».
Борис обиделся.
Прошло несколько дней. И как-то на уроке, ни к кому не обращаясь конкретно, Светлана Ивановна сказала:
– Человеческий взгляд может многое сказать внимательному человеку. Но если на тебя демонстративно не смотрят, это говорит ещё больше.
Сергей вздрогнул и посмотрел на неё. Она улыбалась. И не было сомнения, что это было сказано именно для него. Он украдкой оглядел класс, все были заняты своими делами, как будто и не слышали только что произнесенной фразы. Он давно уже замечал, что эта женщина умеет при всех на уроке разговаривать с кем-нибудь одним, причём другие как будто не слышат. Она говорит как бы в пустоту, ни к кому не обращаясь, но, если это говорится для тебя, то ты это понимаешь сразу. И ему стало вдруг легко и даже весело. С этого момента началась их дружба.
Они понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. И теперь Сергей не боялся уроков физики. Он с нетерпением ждал нового дня, впитывал каждое слово, которое говорила странная учительница, и чувствовал, что каждое из них находит живой отклик в его душе. Если не было какого-нибудь урока, он не уходил вместе со всеми, а шёл в физкабинет и садился за заднюю парту. Светлана Ивановна, войдя в кабинет и обнаружив его среди учеников другого класса, молча улыбалась и начинала урок. А он чувствовал, что она рада его видеть, и эта радость передавалась ему. После этих уроков у него оставалось ощущение, что все сорок пять минут она проговорила с ним и только с ним, хотя он собственными глазами видел, что класс при этом работал с таким напряжением, что детям даже некогда было перекинуться словом с соседом по парте. Это было так удивительно и неправдоподобно, что он никому не мог об этом рассказать. Он почти физически чувствовал, что рядом с ней он быстро мудреет и взрослеет, что в нём рождаются силы для каких-то великих, но ещё неведомых дел.
И