А вчера вечером в воздухе пахло грозой. Небо было чистым, но воздух ионизирован до предела. Искрили провода, светились кроны деревьев, она сама была наэлектризована так, что если протягивала руку к какому-нибудь предмету, то проскакивали искры. Особенно её встревожили дельфины. Когда она пошла с ними попрощаться, то увидела, что они глубоко под водой, и всплывают только для того, чтобы вдохнуть, осторожно, почти бесшумно набирают воздух и снова уходят под воду. Они даже не обратили на неё внимания. Но они очень внимательно изучали заграждение бухты, как бы оценивая и примеряясь. Но она не придала этому значения, она знала, что из бухты убежать нельзя. Она даже решила, что они над ней подшучивают, и, помахав им рукой, побежала на свой утёс. И, уже подбираясь к вершине, она в тревоге подняла голову и замерла. На вершине утёса, на самом краю, чуть расставив ноги, окружённый лёгким сиянием, стоял высокий мужчина и смотрел в небо у себя над головой.
Вот он, принц. Встречай!
А потом было всё, что было. И вот принца нет. Он уехал. Наверное, поехал догонять ту дамочку. Стоп! Вот и добрались до сути. И всё-таки – это ревность! Ведь утром она её не заметила за его широкой спиной и обрадовалась, увидев его на помосте. Она не разглядела его вчера в темноте, но все клеточки в её теле пели: «Это он!» А потом она увидела эту женщину.
Да. Она ревнует. Ревнует бешено, по-звериному, неукротимо. Как низко и как стыдно! И он это понял.
А ведь он ждал её. Она видела радость, вспыхнувшую в его глазах. Он сделал несколько попыток найти с ней общий язык. Но она глупела с каждой секундой. Словно чёрт дергал за верёвочку. Какой чёрт? Она же учёный. Она зоопсихолог. Кто может затронуть в душе струну, которой там нет? Всё дело в ней самой. Оказывается, она совсем себя не знает. И сидит где-то глубоко в душе нечто звериное, тёмное. А мать предупреждала и давала даже ей что-то почитать, но она всё откладывала, а потом забыла. И вот оно вынырнуло. Вынырнуло неожиданно, в самый неподходящий момент, и показало ей всю ничтожность её внешнего лоска и хороших манер.
«В вашем маленьком сердце нет места даже для любви».
Ничего. Она ещё докажет! Но доказывать было уже некому, разве только себе.
Она встала, задёрнула штору и включила свет, нашла хорошо спрятанную книгу и начала читать.
А Мирракс, прогарцевав на дельфинах до соседней бухты, выбрался на берег. На прощанье он ещё поболтал с дельфинами. Но как только он сделал первый шаг по сухому, на ногах у него снова появились сандалии.
– Не волнуйся, заберу, – произнёс он загадочную фразу и начал карабкаться вверх.
Берега здесь были крутые,