Верон отметил, что затянувшееся присутствие гостьи его совсем не напрягает, хотя при подобных встречах такое случалось нечасто. Возможно, этому помогало молчание – с момента пробуждения они не сказали друг другу ни одного внятного слова, а набор произнесённых звуков мало напоминал обмен информацией. Девушка посматривала на него и слегка улыбалась, опять напоминая пуму с пляжа. Она была грациозна и естественна, будто в гостях находился Верон, а фартук на голое тело – самый обычный наряд на свете.
Сварив кофе, ни разу не ошибившись с тем, где и что лежит, она принесла в гостиную две дымящиеся чашки, поставила их на низкий столик и села в кресло напротив. Солнечный свет щедро лился сквозь большие окна в массивных деревянных рамах, хорошо освещая фигуру девушки. Верон разглядывал изящно очерченные скулы, огромные карие глаза на красивом благородном лице, чувственные губы, длинные тёмно-каштановые, почти чёрные волосы, синий фартук на золотистой коже, очень гордую осанку… Девушка выглядела умиротворённой и счастливой, заполняя этим счастьем всё окружающее пространство. Верон не мог вспомнить, как её зовут, но не напрягался и по этому поводу – после покидания будней многое вдруг потеряло смысл.
Неопределённость с именем продолжала дежавю, возникшее при пробуждении. Верон пил горячий напиток маленькими глотками, девушка не мешала его мыслям, и он думал о том, что, скорее всего, допьёт этот крепкий, отлично сваренный кофе, оденется и просто выйдет навстречу смене впечатлений. Этот выход будет похож на шаг в пустоту, а излучение карих звёзд можно посчитать первым знаком и точкой отсчёта. Верон поглядывал в них и вспоминал одну из любимых игр детства, когда родители, приготовив подарок, прятали его и вручали записку с указателем какого-нибудь предмета в квартире. Там, повозившись, он находил новую записку с новым направлением, и так могло продолжаться довольно долго. В радостном предвкушении маленький Верон петлял по комнатам, и эти поиски уже сами по себе были подарком, важной частью удовольствия от обладания новой игрушкой.
Воспоминания плавно перетекли в размышления о том, с чего же начать. Правила игры он придумывал сам, и ощущение творчества с собственной жизнью возбуждающе покалывало мозг. Он взялся за ручку двери виртуальной реальности, и девушка в фартуке имела полное право на роль первого регулировщика. Обстоятельства её появления в квартире постоянно ускользали из фокуса памяти, трудно вспоминался даже момент знакомства, что, впрочем, имело значения не больше, чем её неизвестное имя.
Она сидела напротив, и от неё зависело направление пути. Верон решил, что любой знак, который он сочтёт своим, даст импульс к действию. Цепочка причин и следствий, протянувшая его по жизни к стоящей перед ним чашке кофе, была осмыслена гораздо меньше, чем указатели, которым он готовился следовать.
Наконец девушка произнесла:
– Ты уезжаешь?
Первые слова его даже не удивили.
– Ты уезжаешь.
Она