И многозначительно посмотрел на Артёма, чьё стремление служить в Военно-воздушных силах не являлось секретом.
После урока Артём Сергеев отвёл Василия в сторону, чтобы никто посторонний не смог услышать:
– Ну ты, Вася, и выдал! Тебе чего истребители не понравились?
– А тебе понравились летающие гробы? Нам с тобой, Артём, на этом говне в бой идти.
– Нам? – удивился названый брат. – Ты же на флот собирался, как Владимир Ильич Ульянов.
– Передумал.
– Ага, так вот почему всю последнюю неделю ты сам на себя не похож.
– Детство закончилось, Артём, – пожал плечами Василий и поспешил перевести разговор на другую тему. – В Военно-воздушные силы пойду, но на гробах летать не буду! Неужели не ясно, что у них ни скороподъёмности, ни маневренности, ни скорости? А с тремя пулемётами только на ворон охотиться.
– Ну не скажи, пять линий калибра кому хочешь прикурить дадут.
– Если их подпустят на расстояние выстрела.
– А чего бы не подпустить? Одновременная атака пятидесяти таких истребителей любой «Цеппелин» в клочья порвёт.
– Назад сколько вернётся?
– Кого?
– Истребителей.
– Ну, я думаю…
– Не думай, Артём. Там в самом лучшем случае вернётся половина, и получится, что мы разменяли двадцать пять опытных лётчиков на один вражеский летающий гондон. Заметь, я ещё не посчитал других членов экипажа.
Артём улыбнулся образному сравнению германского дирижабля с весьма известным предметом и возразил:
– А у немцев экипажи под две сотни человек.
– Ну хорошо, – вздохнул Василий, – зайдём с другой стороны. Сколько дирижаблей у нашего вероятного противника?
– Согласно справочникам, на январь этого года у Франции двадцать два, у Австрии шесть, у Южно-Германской республики тоже шесть, у Венгрии и Чехии по два, у англичан двадцать восемь, а у САСШ пятьдесят три. У остальных или нет ничего, или такое старьё, что учитывать стыдно.
– Итого, против нас теоретически могут воевать сто девятнадцать дирижаблей. Готов разменять их на жизни почти трёх тысяч наших лётчиков?
Артём оторопело захлопал глазами, видимо, тоже производил в уме подсчёты, а потом снова возразил:
– А что, зенитки без дела будут стоять? Да с бомбардировочных и штурмовых дирижаблей огонь вести станут.
– Хорошо, пусть даже половина достанется истребителям, легче станет? Тысячи гробов, Артём, и все на твоей совести.
– Почему на моей?
– Да потому что тебе это говно нравится, и ты собираешься им командовать.
В этот момент проходивший мимо преподаватель словесности окликнул Василия:
– Красный,