Свернув за угол, он не поверил своим глазам. Тыльная сторона самой аппетитной женской фигуры из всех, что он когда-либо видел. Женщина стояла нагнувшись, занимаясь садом. Брюки плотно облегали ее прекрасные ягодицы. Она выпрямилась, и он увидел, что у нее широкие бедра и тонкая талия. Ему не терпелось увидеть ее лицо.
Мелькнула мысль, что, быть может, он ошибся домом. Элоиза, которую он помнил, была похожа на свою мать – женщину, думающую больше всего о том, как она выглядит на фотографиях. Больше углов, нежели плавных изгибов.
Вероятно, это садовница. Но если в доме и есть садовник, то чем же он занят? Сад абсолютно дикий. Винченцо предпочитал ухоженную зелень. А здесь… Скорее лесная чаща.
Пение неожиданно прекратилось. Женщина вздрогнула, будто поняв, что за ней наблюдают, и обернулась. Ее голубые глаза расширились, и она замерла в изумлении с открытым ртом. В руках она держала цветочный горшок. Растение с красными цветами. Горшок выпал из ее рук и разбился о камни.
– Винченцо!
Глава 2
Элоиза не могла совладать с биением своего глупого, предательского сердца. Все было подобно сну. Одно из постыдных мечтаний, что приходят ночью, хоть ты их и не зовешь.
Она так и не сумела забыть его.
Брюнет с темными, пронзительными глазами. Ни один мужчина не мог сравниться с ним. Он пленил ее разум, когда ей было всего пятнадцать, и она, как прежде, оставалась в плену. И хотя ее попытка соблазнить его не увенчалась успехом, теперь, годы спустя, она понимала свои чувства к нему куда больше, чем когда была восемнадцатилетней девочкой. Память о том случае ни на миг не покидала ее, заставляя трепетать во сне.
Но это не было ее худшим воспоминанием о Винченцо. Самым болезненным было то, как он обошелся с ней. И как верил во все, кроме того, в чем уверяла его она.
Прежде Элоиза не сомневалась, что они друзья. Что он с теплотой относится к ней. Но в тот последний день… Он ясно дал понять, что она ему безразлична.
Перестал ли он после этого появляться в ее снах? Нет. Не перестал. Он оставался в ее мечтах. В ее фантазиях. А теперь был в ее саду.
– Элоиза? – произнес он.
Винченцо явно не был до конца уверен, что это она. Элоиза смутилась, но лишь на миг. Ей нравилось то, каким стало ее тело за те годы, что она провела вне королевского дворца. Ей нравилось то, как она изменилась. Теперь она наконец сама контролировала свою жизнь. Сама расставляла приоритеты. Теперь она жила не в тени своей матери и ее невозможных стандартов.
И все же было немного больно осознавать, что она стала неузнаваемой.
– Да, – ответила она. – Собственной персоной. Но ты… Ты ведь здесь не случайно? Вряд ли просто был поблизости, ведь поблизости здесь ничего нет. Из того, что могло бы заинтересовать тебя.
– Ты права, – ответил Винченцо, снимая темный плащ.
Он бросил его на белое садовое