Джуд всегда спал как убитый и никогда не просыпался ночью, разве что раздавался звон колокола, извещавший об очередном кораблекрушении. И даже тогда его, как правило, приходилось поднимать чуть ли не пинками, так что Марианна могла быть уверена, что уж если он заснул, то ни за что ее не хватится.
Выждав достаточно долго – Джуд уже храпел вовсю, – Марианна осторожно выбралась из кровати, оделась и, взяв другое пальто (свое она оставила спасенному незнакомцу), вышла из дома.
Темнота стояла кромешная, к тому же на землю спустился густой туман, однако она прекрасно знала дорогу к хижине старого Джека и неслась со всех ног.
Подбежав, она почувствовала, как сердце у нее замирает от страха: хижина была такой темной и мрачной, оттуда не доносилось ни единого звука. Марианна замерла на пороге. А что, если юноша умер? Ведь у него не было ни воды, ни пищи, а он так ослаб. Неужели она опоздала?
Дрожащей рукой Марианна откинула щеколду и вошла, напряженно вглядываясь в темноту.
– Эй, ты здесь? – И затаила дыхание, ожидая ответа.
– Это ты, моя спасительница? Я даже не знаю, как тебя зовут…
Марианна чуть не расплакалась от счастья. Голос у юноши был слабый, но он, слава богу, жив, а это самое главное.
– Где ты? Тут такая темень, хоть глаз коли.
– Здесь, – тихо отозвался юноша. – Там, где ты оставила меня. На кровати.
Марианна на ощупь добралась до кровати и, опустившись перед ней на колени, протянула руку, коснулась головы юноши, но внезапно, словно чего-то устыдившись, отстранилась.
– Я принесла тебе еды и сухую одежду.
– А свечку, случайно, не захватила?
Марианна покачала головой, но тут же сообразила, что в темноте все равно ничего не видно, и сказала:
– Нет, побоялась. Свет могут увидеть в деревне. Вот… – Марианна развернула узелок и вытащила кусок хлеба и солонину. – Ешь. Ты, должно быть, умираешь от голода.
Юноша жадно схватил еду.
– Спасибо. Но сначала дай мне, пожалуйста, воды, я умираю от жажды.
Марианна дала ему в руки кувшин.
– Тут есть вино, а еще я принесла тебе немного джема.
– Ты просто прелесть, – проговорил юноша, сделав несколько жадных глотков. – Ничего не забыла.
Марианна зарделась от смущения, и в то же время ей приятна была его похвала. Ее в жизни так мало хвалили!
Она покормила юношу, протягивая по очереди то хлеб с солониной, то бутылку вина, пока он наконец не насытился. Тогда Марианна завернула остатки еды и убрала узелок в верхний ящик комода, деловито пояснив:
– Здесь его крысы не достанут.
Юноша вздохнул:
– Ну вот, наконец-то я сыт. Совсем по-другому себя чувствую… А теперь могу ли я узнать, как тебя зовут? «Моя спасительница» звучит уж слишком напыщенно.
Она