Юнцы забывали, что под конвоем.
Смеялись, шутили, сердца трепетали.
Княгиня и князь с умиленьем шептали:
– У них, без сомнения, души слились,
Сердца же в единое сердце срослись!
Но были секунды: Егору казалось,
Что буря над ним мрачной тучей смыкалась.
Он чувствовал близость опасного зверя,
Но вскоре инстинкт ожидала потеря,
И он уж не мог объяснить никому,
Откуда грозила опасность ему.
У Лизы, бывало, вдруг искра испуга
В глазах застывала в минуты досуга.
Питомцы домашние, скот, даже птица,
В присутствии Лизы чего-то боится.
Собаки то грозно и бешено лают,
То уши прижмут и хвостом не виляют.
Все странности Лизы Егор замечал,
Расспросами часто он ей докучал.
Она от смущенья в себе замыкалась
И тотчас в покои свои удалялась.
А впрочем, любовь их росла и крепчала.
Егора нет рядом – и Лиза скучала:
Смотрела в окошко, моргая глазами,
О чём-то молилась, вздыхая часами.
И он на неё наглядеться не мог:
Скучал, лишь покинет любимой порог.
Помолвка случилась, назначен день свадьбы.
Невесте пора уж от счастья порхать бы.
Однако, не спится бедняжке ночами —
Она эти ночи сидит со свечами.
А утром: разбита, печальна, бледна.
Сия перемена всем стала видна.
До свадьбы недели две-три оставалось,
Егору б домой, да гроза разгулялась.
Пришлось жениху подыскать в замке место.
Знак этот недобрым считала невеста.
В ту ночь вновь рычаньем наполнились стены,
Но были в рычании том перемены.
Не злым оно стало, а больше пугливым,
Каким-то отчаянным, даже тоскливым.
Егору казалось, что это его
Тоска охватила буквально всего.
Печаль и безвыходность в сердца вселились,
Давили, пугали, терзали, глумились.
По замку ночному решил он пройтись.
Толкнув дверь, услышал:
– В покои вернись.
Пёс гончий сидел у дубовой двери
И мыслил настойчиво:
– Дверь затвори.
Знать больше желаешь – ищи дуб болявый:
Он с виду цветущий, по сути – трухлявый.
С ним рядом ты ветхую церковь увидишь:
Вовнутрь зайдёшь – никогда уж не выйдешь.
Постройки давно миновал уже век.
На купол с опаской взгляни, человек.
Там гордая, мудрая птица сидит,
Она сверху зорко за всеми следит.
Но близко не видит, а только вдали.
Поведать, что знает, её умоли.
Одна неприятность – ворона глухая.
Тут пёс удалился, обрубком махая,
Тем, что называли когда-то хвостом.
Егор освятил себя тут же крестом
В надежде рассеять тревоги сей ночи.
Жених постарался сомкнуть свои очи,
И сон долгожданный явился мгновенно,
Внося в мысли смуту, да