Всё. Остановилось сердце. Жду вердикт. Не дышу, кажется.
А она… бледнеет.
– Круто. – Я чувствую её. Всю. До кончиков пальцев чувствую. И её сердце с моим в унисон, и всё как сон… Так, стоп, хватит, хватит… не могу. Проваливаюсь в её глаза как в нору за белым кроликом…
– Поцелуй меня, Мышь?
Глава 13.1
Я не знаю, что со мной. Не знаю. Не знаю… Хочу этого и не хочу. Боюсь. Очень боюсь. Потому что никогда такого не было. Никогда. Даже близко.
Сердце превращается в совершенно автономную единицу, живёт своей жизнью. Не хочет слушать уговоры сознания. Ему хочется вырваться из клетки и бежать, бежать…
Дышу. Стараюсь дышать. В голове бит, стучит. Я, похоже, тоже рэп сочиняю, что со мной – я не осознаю и не соображаю.
Ох… Стоп, Лера, остановись. Выдохни. Дыши.
Он так близко… И мне очень жарко. И шумит в ушах.
И я не хочу анализировать то, что происходит. Весь сегодняшний день – это словно день, прожитый на другой планете. И мне страшно – вдруг я завтра проснусь, а его не было?
Этого дня. Даже того момента, когда я в одних трусах стояла на всеобщем обозрении в спортивном зале. Потому что именно тогда он сорвал с себя футболку, чтобы закрыть меня, защитить.
Тор…
Который только что попросил меня его поцеловать.
И я очень хочу это сделать. Несмотря на то, что он сделал. Несмотря ни на что.
Просто… именно сейчас я не могу затормозить. Не могу…
Закрываю глаза, поднимаю голову, вытягивая губы. Наверное, я очень смешная. Миллиметр, еще миллиметр, еще… Мне кажется, я уже чувствую мягкость его кожи. И жар…
Резкий стук в окно автомобиля, и я вжимаюсь в сиденье, а сердце бьется как испуганный воробей, залетевший сдуру в печную трубу.
Тор шипит, тихо выплевывая английское ругательство. Смешной.
Поворачивается, чтобы опустить стекло.
– Торыч, брат, ты что тут… О-о-о… какие люди.
Нет, только не это. Всё-таки я везунчик – в больших и жирных кавычках.
Да Винчи и Коршун, кто же еще? Хорошо, что не в компании с Мироновой. Она в последнее время постоянно с ними трется.
– Так, стопэ, отвалили оба, смотреть нельзя, – Тор говорит беззлобно, но уверено. Безапелляционно.
– Рома-ан? – Да Винчи специально тянет и бровь выгибает, словно не друга по имени зовет, а… намекает на что-то.
Роман – это ведь не просто имя Рома, это как Люба – Любовь?
– Дань, отвянь.
– Ну, оке, вечер в силе?
– Забились. У меня.
– Ну, ариведерчи. Привет Мышке.
– Мышке-малышке пламенный! – Они ржут, поднимаясь, Коршун посылает мне воздушный поцелуй, дурачась.
А я опять не в своей тарелке.
Что вообще я делаю в этой машине? С этим парнем? Мне домой пора. Мама вот-вот придёт со смены.
Она словно чувствует, что я думаю о ней. Телефон дрожит в кармане.
– Алло? Да, мам. Да, всё хорошо, – если не брать во внимание,