– Пришел, красавчик, – благодушно сказал Шериф, – я тебе сегодня добыл вкусненького. Давай закроем окно и сегодня будешь спать дома? Пошли, Котяра. Давай почешу. Ах, ты ж шоки какие! Ах, ты ж серый-полосатый! Ты мой хвостатый. Вот тебе блюдце. Сегодня мы с тобой знатно поедим. Даже мне есть хочется. Мясо, друг мой, я могу есть, сколько влезет. Я и тебе дам кусочек тушеного, ты любишь.
Шерифа качнуло, и он засмеялся. Он закрыл окно и начал стаскивать разбухшие сапоги, начавшие перебивать запах тушащегося зайца. Сапоги он кинул за печку. Там высохнут за ночь. Потом расстегнул портупею и бросил ее с кобурой, ножнами и поясными сумками на пол. Пусть валяется. Если не будет тревог, то пусть валяется, где упало. В такую погоду и волки, и медведи не сунуться к Поселению. Могут, конечно, росомахи пролезть на стену, но от них отобьется стража. Завтра займусь дурехой Марией. Вот дура. Говорил же, что за неявку на выборы – изгнание. Может, заболела? Так ему сообщили бы. Эх, бабы. Вот дура. Выгоню к чертям. Похоже заяц уже добулькался.
Шериф с трудом встал с пола и выбрал на ощупь ложку. Поставил на скатерть на низком столике досточку и снял кастрюльку с печки. Там так аппетитно булькало и пахло мясом с можжевеловыми веточками, что слюнки снова брызнули изо рта, и он отрыгнул воздухом. Проклятый кишечник, сейчас получишь! Он встал на колени и начал ложкой хлебать густой бульон прямо из кастрюльки. Рядом сидел Кот и, дергая головой, впихивал в себя сырую заячью печенку. Он громко урчал и Шериф начал изображать урчание Кота, откусывая волокна мяса от заячьей ноги.
Насытившись, он снова налил в стакан виски. Осталась примерно одна пятая на дне бутылки. Захотелось сделать заначку на будущее. В голове все уже плыло от алкоголя и сытной горячей белковой пищи. Шериф начал оплывать на пол, но в последнем усилии встал на колени и достал несколько березовых чурок из бочки. Открыл, обжигаясь через рукав рубашки, дверку буржуйки и натолкал дровишек в красную топку. Потом сполз на пол и, свернувшись калачиком на досках, уснул.
Кот вылизывался, сидя на столике. Услышав громкий храп человека, деловито подошел к открытой кастрюльке и сунул внутрь мордочку. Видать, тушеная зайчатина ему не сильно понравилась и он облизнулся. Походив немного около спящего, Кот подсел к его голове и начал вылизывать себе живот, выставив заднюю лапу вверх. Несколько раз лизнул слипшиеся на лбу человека волосы и фыркнул. Потом свернулся таким же калачиком возле головы храпящего, вздохнул, оглядел помещение сонным глазом и уснул.
Глава 2. Убийство
В дверь громко стучали и Шериф открыл глаза. Сон еще не ушел полностью и перед взором стояли лица мамы и отца. Черный снег падал на их волосы, и отец широко раскрыв рот и выпучив глаза, кричал ему: «Егор, беги, Егор! В гору беги!» А над головой свистели пули, и мама стреляла и стреляла длинными