– Понимаю.
– У меня перед глазами всё время стоит одна и та же картина, что нам сообщают, что дяди не стало, а мы беспомощно разводим руками и растерянно хлопаем глазами. Потому что мы не знаем, как нам жить дальше. Его не стало, а распоряжения насчёт огромного наследства нет. Ты понимаешь, что мы не готовы к его уходу?
– Понимаю.
– Тогда почему, если ты всё понимаешь, завещания до сих пор нет? Как ты это объяснишь? Ты помнишь, сколько ему лет?
– Помню.
– В этом возрасте каждый час на счету. Каждая минута. Вот прямо сейчас нам могут позвонить и сообщить!
– Я не знаю, как с ним ещё разговаривать. А давай вместе. Я ему позвоню и договорюсь о встрече.
– Ничего без меня не можешь. Ладно. Звони своему дяде. Скажи, что завтра утром будем. Сам с ним поговорю.
Утром Гаврила и Аглая приехали в гости к Афанасию Ивановичу.
– У вас, Афанасий Иванович, из родственников осталась только одна Аглая, дочь Вашей любимой младшей сестры Лизаветы, – произнёс Гаврила.
– И что? – равнодушно спросил Афанасий Иванович.
– И то! – строго ответил Гаврила. – Я не буду ходить вокруг да около и наводить тень на плетень. Я, вы знаете, человек прямой и… Скажу, как есть. Пишите завещание, Афанасий Иванович, что всё оставляете своей любимой племяннице. Чтобы после вашего ухода не объявились ещё какие-нибудь претенденты и не испортили нам жизнь.
– Не могу, – ответил Афанасий Иванович.
– То есть? Как это, не можете?
– Вот так и не могу. Уж извини за прямоту. Говорю, как есть. Рука не поднимается.
– Почему не поднимается?
– Потому что я не люблю Аглаю. И с какой стати я должен чего-то там оставлять своей нелюбимой племяннице.
– То есть? Я не понял сейчас. Вы не любите Аглаю?
– Не люблю.
– Она ведь ваша племянница. Единственная родственница. Дочь сестры вашей любимой, Лизаветы Ивановны. Которая так внезапно покинула нас несколько лет назад.
– И что?
– И при всём при этом вы её не любите?
– Не люблю.
– Сестру любили, а племянницу нет?
– Сестру я и сейчас люблю. Несмотря на то, что её нет. А Аглаю…
Афанасий брезгливо посмотрел на племянницу.
– Нет, – уверенно заявил он. – Не люблю.
– Но почему? – воскликнул Гаврила.
Афанасий снова посмотрел на племянницу.
– А за что её любить-то? Пустая девчонка. Разве что только замужем. А так, – он махнул рукой. – Удивляюсь, как ты-то на неё польстился.
– В смысле, польстился? – недоумевал Гаврила. – А раньше?
– Что раньше?
– Любили племянницу?
– Да никогда я её не любил. Вот ещё.
– Но Аглая