На очень грешной земле…
Адреналин не дает потерять сознание от боли, которую стократно усиливают холиномиметики. Тела превращаются в голый, лишенный миелина нерв, мозг взрывается от любого внешнего воздействия. Тропинохром мгновенно адаптирует организм для выживания, даже при получении колоссального ущерба. В совокупности все вышеперечисленное позволяет заглянуть за грань, ранее бывшую недосягаемой…
Пальцы переплетаются в любовном экстазе, параллельно набирая на консоли капсулы нужные команды. Ожившие щупальца, тускло мерцая стальными гофрами, скользят по их влажным и липким от пота и крови спинам. Добравшись до цели, неторопливо скалятся тремя длинными острыми иглами. Хрясь! Резкий удар! Точно в нейропорт между пятым и шестым шейными позвонками. Слепящая вспышка перед глазами. Они корчатся от боли, когда сталь проникает в позвоночник, выпуская пучки микроэлектродов прямо в костный мозг. Это парализует на краткий миг тело целиком. Мышцы горят огнем частых судорог. Словно внутрь позвоночника залили расплавленный свинец.
А затем происходит синхронизация. Лишенные волос тела сливаются в единое целое. Сиамские близнецы с общей нервной системой. Электрические импульсы скользят по сплетению нейронов, объединяя их не только друг с другом, но и с консолью капсулы и Ящиком.
Они чувствуют боль друг друга.
Они чувствуют страсть друг друга.
Они чувствуют любовь.
Боль – это новый мир.
Занавес!
Abattoir
Лезвие скальпеля, управляемое Ее разумом, начинает акт аутопсии заживо, ведь Ей так хочется заглянуть в Его душу. Надрез начинается с левого плеча до центра грудной клетки. С тихим хрустом кожа расходится под давлением медицинской стали. Трещат плотные мышцы и сухожилия. Второй – симметрично первому, только с правой стороны, пока два тончайших разреза не сойдутся в одной точке. Лезвие продолжает путь уже вниз, образуя Y-образный надрез. Тонкий настолько, что до сих пор нет ни капли крови. Лапы манипуляторов подцепляют плоть в четырех местах и раскрывают ее с причмокивающим звуком. Обнажаются качающие «меха» легких. И сердце, бьющееся между ними. Остается пробиться сквозь последнюю преграду.
Дренажные трубки откачивают лишние жидкости, а щупальца капельниц обеспечивают подачу крови. Два стальных зуба перекусывают ребра. Одно за другим. Хрусть! Хрусть! Задорное похрустывание, точно сухая ветка ломается об колено. Наконец грудная клетка разделяется, а диафрагма распускается алым бутоном розы. Готово. Она протягивает руку, осторожно касается пальцами. Каждый удар Его сердца отдается в руку. Слегка сожмешь – мгновенно пищит датчик на одном из мониторов, реагируя на изменение пульса. Контакты дефибриллятора пытаются выровнять его бифазными разрядами тока…
Сердце продолжает биться у Нее на ладонях, оплетенное целым каскадом искусственных сосудов, удивительным образом продолжая качать кровь. Автономный режим. Чудный подарок.
Она чувствует его биение так, словно это