Подтверждением этому мог служить и тот факт, что в центральной могиле не нашли ни одной золотой вещи. Золото у скифов в первую очередь не показатель материального богатства как сейчас у нас, а признак близости к богам, святости. Странно, что у «жён» моего «якудзы» были золотые безделушки, а у их хозяина и властелина – нет. Какой же он «грифон», стерегущий золото? А может, он потому и грифон, что золото своё спрятал?
Да и курган его стоял отдельно от «братвы», хотя по размерам и превосходил всех. Не понятно: кривой насыпь была сделана намеренно изначально, или просто ветер со временем сыграл злую шутку, искривив курган?
Однозначно было лишь то, что «уркоганец» всё больше мне не нравился. Да и соплеменники его положили в курган всё это барахло, собаку, коней, любовниц, раба, судя по всему, не из большой любви, а из страха. Хотя какая разница? Положили же.
Наказание
Чем больше я размышлял о Кривом Кургане и его владельце, тем сильнее хотел избавиться от «моей-его» татуировки.
Итак, что я имею? Неконтролируемую восставшую собственную левую руку. Причина – вытатуированный на ней рисунок. Если я уберу татуировку, то контроль будет восстановлен.
В очередную поездку за почтой UPS в Москву я зашёл в тату-салон в Сокольниках. Какой-то пацан лет двадцати трёх машинкой, похожей на бормашину зубного врача, выпиливал на коже пациента узор из каких-то пляшущих человечков. Пациент, наверное, из золотой молодежи, поойкивал и постанывал. Был он весь в серьгах и пирсинге и вдобавок в дредах. Пляшущих чувачков ему татуировали на боковой поверхности шеи, под ухом.
– Потерпи, чуть-чуть осталось, – успокаивал его «пацан». – Сейчас закончу, не крутись, Тимоша.
Что имя – что внешность! По крайней мере, пацан явно не сиделый. Хватит с меня этих блатных! Пусть уж лучше будут панки, металлюги и золотая молодёжь.
Я подождал, пока они закончат, и обратился к кольщику, которого звали Андрей, с просьбой свести татуировку. Он внимательно осмотрел мою руку. Похвалил и рисунок и работу:
– Знаешь, я такого изображения никогда не видел. Свести татуировку будет не просто. Тут как минимум три прохода, и кололи тебе очень глубоко – до мяса.
Он назвал цену. Я присвистнул. За такие деньги мне надо было пахать не один месяц. Рука в бандаже недовольно дёргалась и пульсировала. Рвалась как птица в клетке. Я пришёл к выводу, что сводить надо самому. И чёрт с будущим шрамом и искалеченной кожей!
Дома запасся свечками, водкой, послеожоговой мазью, обезболивающими и пластиковыми пакетами. Думал капать расплавленным полиэтиленом на тюремный манер и избавиться от моей грифоноголовой свастики.
Поджёг