Сделав шаг в сторону возвращения к твердым государственным основам сталинской эпохи, новые советские руководители не смогли осуществить его последовательно. Весь период 1964–1982 годов ощущаются постоянные колебания между двумя полюсами – государственного строительства и космополитической разрухи. Причем по мере «вымывания» из государственного аппарата старых сталинских кадров и замены их новыми поколениями чиновников властные структуры государства превращались в трухлявый пень, а государственные деятели в безликих существ, не обладающих ни способностью к созиданию, ни волей к действию. Не менее опасное перерождение происходило среди советников и помощников верховной власти, многие из которых с середины 60-х годов из обыкновенных космополитов превратились к началу 80-х в прямых агентов влияния Запада.
Некоторое восстановление государственных начал и укрепление военной мощи государства в 60–70-е годы не могли компенсировать отсутствие главного – проведения русской национальной реформы, опоры на национальные начала, восстановления духовного водительства Православной церкви. В результате замедлилось или совсем остановилось национальное развитие Русского народа, бывшего историческим и связующим ядром великой государственности.
Протеканию этих процессов во многом способствовала личность первого лица в государстве, новое название должности которого с середины 60-х годов получило наименование Генерального секретаря ЦК КПСС. Как и большинство крупных партийных функционеров, Л. И. Брежнев не отличался ни творческими способностями, ни хорошей образованностью. Женатый на еврейке и окруженный космополитически настроенными помощниками и советниками, он был склонен к односторонним решениям. Но, вне всяких сомнений, Брежнев являлся крупным организатором и знатоком аппаратных игр и прекрасно разбирался в кадрах. Он обладал умением расставлять нужных ему людей и не уставал постоянно контролировать их. С большим интересом и охотой обсуждая кадровые вопросы, Брежнев не выносил разговоров на теоретические темы, относящиеся к идеологии и политике. Он почти ничего не читал. В своих решениях всецело полагался на мнение советников и помощников. Был очень тщеславен (особенно в последние годы жизни) и не забывал личных обид. «Я, – однажды заявил Брежнев, – сейчас вроде как царь. Только вот царь мог деревеньку пожаловать. А я деревеньку пожаловать не могу, но зато орден могу дать».[114] Болезненная страсть к наградам соперничала в нем с любовью к иностранным легковым машинам, которых у него была целая коллекция. За всю жизнь политического деятеля Брежнев не научился правильно выговаривать некоторые русские слова, например, вместо «конкретно» он говорил «кокретно».[115]
Используя недюжинные организаторские способности, Брежнев постепенно обновляет высшие руководящие органы за счет преданных ему