Майор выпустил ее руку и заметил:
– Вы сильно смахиваете на шотландку.
– Я… да, возможно: моя бабушка была из Стерлинга.
– Впрочем, все уже не важно: место занято.
– Вы же обещали это место мне, майор Лоример! – Упрямо тряхнув головой, Обри полезла в карман и достала фальшивую рекомендацию. – Вы потребовали, чтобы я привезла письмо от моего последнего работодателя, и, если оно вас устроит, обещали сохранить место за мной.
– Ну и бог с ним, с письмом: все равно оно меня не устроит, – оборвал ее майор.
– Но вы не соизволили даже взглянуть на него! – возмутилась Обри, ткнув конверт ему в лицо. – Я проделала огромный путь из Бирмингема, чтобы работать на вас.
– Не на меня! – рявкнул Лоример и, выхватив из ее рук послание, захромал к письменному столу у окна. – На этого окаянного… я хочу сказать, на моего племянника, на Джайлза. Это его замок, не мой.
Лоример швырнул конверт на стол, а Обри заметила:
– Всем известно, что хозяин здесь граф Уолрейфен, но мне говорили, что его сиятельство редко посещает Кардоу. А теперь вы, может, объясните мне, как вам удалось взять кого-то на место, которое было предложено мне не более чем три дня назад?
– У вас острый язычок, миссис Монтфорд, – усмехнулся майор.
– Мне не нравятся ваши шутки, майор Лоример, вот и все! – твердо заявила Обри. – Кроме того, совершенно очевидно, что замку необходима экономка. Имеет ли представление его сиятельство о том, в каком состоянии сейчас его родовое гнездо?
– Даже если бы и знал, это ничего бы не изменило, – разразился смехом майор. – Джайлзу нет дела до этих развалин. А теперь, деточка, ступайте. На сегодняшнюю ночь Бетси найдет место для вас и ребенка, а завтра отправляйтесь восвояси. Здесь и слуги-то, которые пьют мое виски и вмешиваются в мои дела, не нужны, не то что экономка.
Обри поняла, что майор на сей раз говорит серьезно. Лоример был старше ее отца, но у него еще осталась военная выправка, и, хотя вид производил отталкивающее впечатление: весь пропитан стойким запахом спиртного, шейный платок съехал набок, лицо заросло щетиной, – в нем еще сохранилось понятие о чести и ощущалась властность.
Ничего другого не оставалось, и она, глубоко вздохнув, открыла сумочку и достала последний козырь – письмо, края которого завернулись от времени.
– Что это? – Удивленно посмотрел на нее Лоример, когда она протянула послание. – Хм… А это от кого?
– От вас, сэр, – свидетельство слова чести как офицера и джентльмена. Вы написали это моей матери, когда она осталась вдовой, и предложили свою помощь, если мы будем в ней нуждаться.
С непроницаемым видом майор сел в кресло у стола и, развернув письмо, повернулся к свету камина.
– Ах ты, боже мой, бедная Дженет! – прошептал Лоример после долгого молчания. – Значит, она умерла?
– Да, сэр.
Обри подошла к нему, и, вложив письма одно в другое, бросил оба в ящик стола.
– А старшая девочка? Она не может вам помочь?
– Мюриел