…Через час с небольшим он уже сидел в зале ожидания международного хаба «Груздево» и слегка меланхолично процеживал толпу. Вон молодая мамаша поволокла пёструю девочку-гундявочку. Можно было бы, конечно, немного в уме помоделировать завтрашний доклад, но особого смысла в этом Арсений не видел. Всё-таки это был скорее констатирующий доклад, а не дискуссионный. Он решил расслабиться. В принципе в аэропортах ему нравилось – тут как бы некие вневременные механизмы включались. Ты ещё не там, но уже и не тут. И неизвестно, сколько это может продолжаться. Некоторые заполняли время шопингом или развлекались в буфете, но он предпочитал в полной мере насладиться столь нечасто выпадавшей ему эмоцией. Самое главное, что нахождение в этом месте и получасовое ожидание давали возможность дистанцироваться от суетного, помедитировать. Когда мысли домашние уже улетучились, а мысли командировочные ещё не пришли, то в незанятой голове начинают прорастать вообще довольно неожиданные вещи. Типа того, что обостряются даже чувства… Например, если совсем немного напрячь свой внутренний слух, то в этом месте очень чувствовалась энергетика перемещений, то есть грусти от расставания, облегчения и радости от встреч, и ещё примешивалась что-то третье типа надежды на изменения. Флюиды этих трех видов прямо роились в воздухе – лови не хочу. Арсений был к таким вещам весьма чуток, и флюиды пикировали прямо в его душу, вычищая всякую дрянь, там неизбежно накапливающуюся от серых будней только-только прошедшей зимы.
Кстати, пока есть небольшая пауза в перемещениях Арсения и нет нужды описывать, что он видит или чувствует при этом, можно пояснить – а зачем, собственно говоря, Арсению понадобилось в Стокгольм. А то, возможно, это не очень-то и пока понятно.
Дело в том, что сейчас было то время, когда в обществе развернулась и ещё явно не закончилась активная и нешуточная борьба за стандартизацию собачьих ошейников. И конца действительно пока не было видно. А для общества это был весьма важный