А ты женщина моей мечты, ты знаешь об этом?. Мира Петро

такого смешного мужчину, к которому вот так неожиданно прониклась с первой же встречи.

      Тут зазвучала музыка и он снова пригласил её на танец. В этот раз все было размеренно и чинно: он нежно держал её ручки в своих ладонях и что-то бормотал себе под нос. Агнесса вальсировала и думала 2А ничего такой мужчина, положительный, не курит, ну и что, что выпил, с кем не бывает, я и сама люблю немного выпить, расслабиться, а если его причесать, приодеть, я думаю, мне вся бухгалтерия будет завидовать…надо присмотреться к нему получше»…

      В это время Иван Семёныч спорил с мамой, которая ему нашептывала «Ты спроси у неё, где она работает и кем, какая зарплата, есть ли дети…»

      – Мааамааа!!!!, – вдруг неожиданно выкрикнул Иван Семёныч.

      – Мама? Какая мама? Ты о чем, Иван?, – быстро отрезвила его Агнешка.

      – Ой, это я не тебе, это так, выскочило, – выпалил он.

      «Уж не белая ли у него горячка началась», подумала Агнесса, «Вот и присмотрелась, сказала она себе с сожалением…

      Продолжение следует…

      Часть 9

      А сожаление и не заставило себя ждать. Иван Семёныч так расчувствовался после второй бутылки коньяка, что пустился в пляс. Ему непременно захотелось от чего-то вдруг станцевать гопака. То ли мамины корни сказались, то ли любовь к судоку, но он попросил девушку включить ему гопака. Девушка за деньги была готова включить хоть чёрта лысого и Иван, не зная, как танцуют гопака, тут же начал выделывать кренделя. Размахивая руками и в такт рукам, постукивая ногами, с криком «Агнессочка, я Ваш навеки!», он начал приседать. Агнесса Иванна только успела ойкнуть, как тут же была им схвачена за руку и потащена за собой. Посетители смотрели на весь этот Марлезонский балет, давясь от смеха. Иван Семёныч, видимо, совсем забыв, где он находится, с криком «Танцуют все!», поскакал по залу, таща за собой пытающуюся вырваться из его рук Агнессу Иванну. Выделывая на ходу какие-то пируЭты, он одновременно с этим, успевал приобнять даму своего сердца, от чего та, начинала хохотать. Мама в это время пыталась достучаться до пьяной головы Ивана, приговаривая «Сынок, уймись!», но Иван не хотел слушать маму. Агнесса не знала, как его остановить. Никакие уговоры не действовали и только лишь, когда она произнесла заветное слово «Судоку», он остановился. Запыхтевшего, как паровоз, Ивана Семёныча, до столика Агнесса тащила на себе.