Чувствуя, как бешено колотится мое сердце, нащупываю пульс Митча и проверяю, дышит ли он, – сама невольно задерживаю дыхание. Ничего не могу с собой поделать.
Наконец чувствую слабое биение сердца, вижу, как вздымается и опускается грудная клетка. Всхлипнув от облегчения, едва сдерживаюсь, чтобы не броситься Митчу на грудь. Больше всего мне сейчас хочется обнять его – и закричать.
Митч дышит.
Его сердце бьется.
А ведь он мне даже не нравится. Он как ребенок. Раздражает и выводит меня из себя.
Но если Митч умрет – неважно как и почему, – клянусь, я верну его к жизни, только чтобы прикончить собственными руками. Подумать только, до чего он меня довел, сколько страха я из-за него натерпелась….
Я верну его… Это решение придает мне сил и заставляет сосредоточиться на работе.
Митч без сознания, его глаза закрыты, и не будь он покрыт сажей, синяками и кровью, можно было бы подумать, что он спокойно спит.
Пока я освобождаю необходимое для осмотра пространство, замечаю, что мои штаны стали влажными на коленях. Видимо, пропитались кровью. Вдобавок я чувствую, как осколки и обломки впиваются в кожу.
Это не имеет значения. Никакого.
– Мне нужна помощь! – обернувшись, кричу во все горло, чтобы перекрыть шум, и начинаю перечислять: – Носилки, венозный катетер… – Понятия не имею, слышит ли меня кто-нибудь.
Лишу уже увезли, поэтому Лора с Грантом и еще одним врачом без труда пробираются мимо опрокинутой каталки, переворачивают ее и вытаскивают из кабины лифта. Ну наконец-то! Здесь слишком тесно и душно. Нэша кладут на носилки и уносят – в операционную или, может, в кабинет компьютерной томографии. В зависимости от травм. Если потребуется дополнительная диагностика, нужно будет сделать МРТ…
Внезапно портативный ЭКГ-монитор, к которому подключили Джорджа, фиксирует сбой сердечного ритма. Поднимается суматоха, но движения врачей остаются четкими и методичными. Собираются использовать дефибриллятор, чтобы восстановить сердечный ритм.
– Всем отойти! – кричит Зина, и я отворачиваюсь, потому что не могу смотреть, хотя и стыжусь этого. Одно дело когда перед тобой незнакомцы, и совсем другое – люди, которых знаешь и любишь. Тогда включается сердце и здравый смысл отступает. То, что происходит с людьми, которых мы знаем, затрагивает до глубины души… И становится по-настоящему больно.
Я тяжело сглатываю, продолжая осматривать Митча. Дым рассеивается быстрее, чем думала, и мой кашель ослабевает. Я почти жалею, что решила сама заняться им: от увиденного мое сердце пропускает удар, легкие сдавливает, а с губ слетает проклятье. Одна секунда, следующая… мне наконец удается прийти в себя.
У Митча серьезные ожоги. Я потушила огонь слишком поздно, и пламя успело перекинуться на его одежду, уничтожив ткань и добравшись до кожи. Огонь не знает пощады. Даже в царящем вокруг хаосе я вижу, что огонь сотворил