– Яша, – протягиваю ладонь, но она не понимает жеста. – Очень приятно.
– Давай, скорее берись за работу. Нужно все успеть, – суетится девушка, вручая рабочий инвентарь.
За работой время летит незаметно. Труд облагораживает. И прочее, прочее. Не знаю, кто это придумал, но мне кажется, что мою пол тут не меньше года. А он не кончается!
– Даша! – плюхаюсь обессиленно на пятую точку. – Почему нельзя взять швабру?
– Что? – она поправляет сползший платок. – Даша?
– Ты же не против? – пытаюсь расслабить затекшую поясницу.
– Нет, – снова начинает тереть пол тряпкой. – А что такое швабра?
В душе поднимается тоска.
– Палка такая, – развожу руки в стороны, – Длинная, чтобы не наклоняться, когда моешь.
– Такого нет. Лучше воды принеси чистой.
– Где? – спрашиваю, стараясь подавить стон от боли в заклинившей спине.
– Прямо по коридору, потом направо, вниз по лестнице. Там комната. Дверь маленькая, коричневая.
Елки зеленые. Объяснение шикарное.
Беру ведро с остатками грязной воды и топаю по пустому коридору, надеясь, что топографический кретинизм обострится не сегодня.
Рада стеснительная и не разговорчивая, но кое-какую информацию выведать все же удалось.
Попала я в гарем Повелителя Нижнего Царства. Он, как водится, силен, вонюч, то есть, могуч (хотя одно другое не исключает), безупречно красив (правда, девушка не видела его никогда), наг. Последнее вообще с трудом укладывается в моей голове.
Полузмеи-полулюди… Воображение рисует несколько вариаций, одна страшнее другой. Торс мужчины – хвост змеи. А откуда этот хвост начинается? От талии? Или от копчика? Ёж его знает. Может, наоборот? Голова змеи и две ноги?
Бред какой-то!
Смотрю по сторонам. Поворот прошла? Или нет?
Все-таки обострение неизбежно… Хоть бы кто-нибудь встретился уже! Дорогу спросить нужно!
Коридор вскоре заканчивается развилкой, правда, без указательного камня. Тщательно осматриваю стену. Могли бы таблички с указателями повесить.
– Кто так строит?! – бормочу знаменитую фразу.
Правый виток коридора заканчивается небольшим холлом, освещенным несколькими яркими розетками кристаллов. Между двумя расписными вазами расположена двустворчатая дверь.
Может, там спросить?
Прислушиваюсь. Изнутри доносится тихая, ритмичная музыка.
Тихонько приоткрываю, чтобы заглянуть.
Музыка становится громче, но в щелочку не видно ничего из-за темно-синего бархатного балдахина с тяжёлыми золотыми кистями.
– Эй, – зову тихонечко. – Можно спросить?
Слышится какой-то шорох.
– ЭЙ, – чуть громче.
Опять тишина, только какие-то чавкающие звуки. У хозяина комнаты поздний ужин? С удовольствием составила бы компанию.
Делаю несколько шагов, чтобы заглянуть за плотную ткань, и замираю.
На кровати, закрыв глаза от невыносимой боли,