Улыбка Яны творила со мной что-то невероятное. Дыхание то прерывалось, то учащалось. В горле пересохло. Хотелось вытянуть руку и коснуться танцовщицы, которая меня всегда поражала гибкостью и утончённостью своего тела. Дементьева была создана для танцев! Она правильно поступила, когда сделала выбор в пользу своей профессии. И пусть я скептично отнёсся, когда девушка оправилась от потери нашего ребёнка и поступила в институт на хореографа, но облегчил Яне жизнь, как только мог. Да – тайно, но помог ей устроиться на бюджетной основе… выбил для неё стипендию… и академическую, и повышенную социальную… подрядился меценатом в её долбанный ВУЗ. Я делал всё это не для неё – для себя. Но даже это не помогло мне очистить совесть.
«Мне кажется, что даже прощение самой Яны, будь оно сказано мне сейчас, не позволит простить самого себя».
Дементьева говорила о теории «вляпываться в дермового человека»… она касалась не только рыжика. Прежде чем она вляпалась в меня, я только отошёл от третьей неудачной попытки отношений.
«Дебил… – оборачиваясь назад в прошлое, с горькой усмешкой покачал головой. – Как только мог сравнять юную девочку с прожжённой охотницей за чужим состоянием?! Наверное, меня собственная похоть, которую я испытал, едва увидел девочку в белом платье, выморозила мои мозги окончательно, срывая стоп-краны. Этому нет прощения и оправданий!»
– Чего замер? – Вернула меня из размышлений дива. – Веди в банкетный зал. Надо посчитать, сколько закупать зеркал…
Следующий час эта маленькая, рыжая бестия меня просто загоняла. Мы меряли буквально всё. Поразило меня то, что Дементьева, как заправской бригадир, из сумочки достала рулетку и с гордой ухмылкой вручила её мне.
Я, конечно, знал, что в женских сумочках приличная галактическая воронка, из которой даже велосипед можно достать, но такая подготовленность явно говорила о том, что Рыжик запланировала эту поездку давно. Видимо, моё решение отдохнуть просто сыграло женщине на руку.
Когда мы зашли в малый зал, где раньше были кабинки для приватных посиделок, а теперь лишь чистая комната, без перегородок, Дементьева блаженно улыбнулась:
– Тут будут проходить занятия…
Столько счастья было в этих четырёх словах!
Дементьева и сама преобразилась, представляя будущую студию танцев. В её владении уже имелось три – одна в центре Питера, вторая – в Голливуде, третья – в Озерках. Как раз последней заведовала Вика, которая недавно расправилась со своим маньяком и теперь донимала меня требованиями – вернуть её работодательницу-партнёршу, но я игнорировал Ташкевич так же успешно, как и собственного сына.
– Здесь будет тяжело измерить. Зал хоть и назывался «малым», но это было до того, как твои мастера раскурочили кабинки. Мне вот, кстати, интересно… – окинув взглядом стеклянные колбы, в которых раньше работали танцовщицы, прищурился. – Почему ты кабинки с диванами велела снести, а стеклянные короба оставила?
– Ты мне не дал договорить. Тут будут проходить занятия пулденса.
– Это