– Эмма! – зову я подругу, которая, вместо того чтобы бежать ко мне, болтает с моим отцом. – Быстрее сюда! – жалобно ною я.
Ее не надо просить дважды. Она взлетает по ступенькам нашего дуплекса[1] прямиком ко мне в комнату. Да-да. Взлетает почти в прямом смысле этого слова. Светлые локоны уложены в нежные пряди, лицо украшают узоры из цветов и бабочек, на ней нежно-голубой костюм феи с маленькими блестящими крылышками на спине. Эмма словно парит.
– Выглядишь… хорошо, – бубнит Поль, и в эту секунду я осознаю, какие именно дела у него появились в родительской квартире. Этот влюбленный придурок ждал Эмму!
– Спасибо, – краснея, благодарит она.
У меня нет времени на их игры в гляделки.
– Все, Поль, выходи, у нас тут начинаются девичьи штучки.
– Я рос с тобой всю жизнь, ничего из ваших штучек… – на последнем слове он изображает пальцами кавычки, – не может меня удивить.
– Не беси меня и выйди из моей комнаты, – требую я. Терпение лопается. – Я абсолютно не готова к этому Хеллоуину, и вся надежда на Эмму и ее волшебные ручки! – Поворачиваюсь к подруге. – Ты должна превратить мое лицо в произведение искусства! Мне нужны самые невероятные кошачьи стрелки в истории всех кошачьих стрелок, пожалуйста!
– Так, спокойно, мы все успеем, – меланхолично говорит она. – Садись, и я начну колдовать. А ты, Поль, сядь на диван и рассказывай, как у тебя дела.
Я готова возмутиться, но Эмма бросает на меня взгляд, в котором читается: «Если хочешь две одинаковые стрелки, то ему лучше остаться». Что ж, ее сеансы у психолога не прошли даром, вся эта ерунда о личных границах пройдена на пять с плюсом. Горжусь ею. Я тихонечко сажусь на стул, не произнося больше ни слова, а мой брат тем временем начинает свой рассказ. Яне слушаю его, полностью погрузившись в свои мысли. Сколько у меня уже не было секса? С августа. Прошло три месяца. В изучении моды есть один существенный минус: на моем факультете практически нет гетеросексуальных парней. Похоже, мне опять придется скачивать тиндер. Вот только где взять время на все это? Между сдачей проектов, развитием своего личного бренда, плетением для него изделий остается катастрофически мало времени на личную жизнь.
– Полин, – зовет меня Эмма и внимательно заглядывает в лицо, – слышишь меня?
– Нет, – честно признаюсь я.
– Что думаешь?
– Что у меня не было секса три месяца, и да, это не критично. Но кажется, мне пора вновь скачивать тиндер.
– Я имела в виду, что думаешь о макияже, – смеясь, уточняет Эмма, но затем выражение ее лица становится жалостливым. Комната погружается в неловкое молчание. – Тебе одиноко жить одной? Сепарация от родителей – нелегкий процесс, – тихо шепчет подруга.
– Ради всего святого, Эмма, не говори со мной психологическими терминами, пожалуйста.
– Хочешь, познакомлю тебя с ребятами со своего факультета? – спрашивает Поль. – Уверен, что найдется кто-нибудь в твоем