А в Северной башне во время обрушения Южной башни произошло следующее. Огромный поезд мчится на нас с небес. Его вибрация периодически прерывается резкими звуками, напоминающими ритм движения вагонов на стыках между рельсами. Глухой шум, кажется, идет от дальней звезды. Темп стука учащается, одновременно с этим он делается громче, отчетливее, ближе, все ближе и ближе, совсем близко. Он так близко, что уже настиг нас. Он похож на титаническое повторение первого удара самолета. В этот миг всё разлетается в пыльное облако. Всё.
Башня непрерывно содрогается сверху донизу. Девочка слетает с моей спины, а я теряю равновесие и падаю на последнюю ступеньку перед лестничной площадкой двадцать восьмого этажа. Я слышу, как она кричит. Я вижу ее, ловлю и быстро водворяю себе на плечи. Мы находимся в непроницаемом облаке, белом, как смерть.
Она не произнесла ни слова, ее глаза полны простого детского ужаса. Она больше ничего не скажет. Можно подумать, что она догадалась.
Воздействие взрыва Южной башни на ее соседку имеет совершенно естественные последствия. Чудовищные, порой раскаленные настолько, словно они вылетели из жерла вулкана, тучи обломков и пыли проникли в отверстия здания, в частности в вентиляционные люки и в разбитые ударной волной по всей высоте небоскреба окна, и пронеслись из стороны в сторону по каждому этажу. Страшная вибрация нарушила целостность многих элементов конструкции, уже затронутых ударом самолета и последовавшим за ним пожаром. Тросы, державшие кабинки лифтов, почти все оборвались, лестничные площадки целых этажей обрушились вниз.
К ним в хаосе темноты, еще худшей, чем царила до того, присоединились перегородки, полы, балки, убивая, калеча, заключая в ловушки всех, кто еще оставался живым внутри Северной башни.
Всех.
Всех, даже меня.
Даже меня и эту маленькую девочку.
Эту маленькую девочку, которую я все-таки спасу.
Нас почти полностью засыпало лавиной строительного мусора. Некоторые верхние этажи западной лестницы частично обрушилась. Я очень быстро понимаю, что если преодолеть определенные препятствия, то можно добраться до ступенек, находящихся в нескольких метрах от меня. Они сохранились в относительно хорошем состоянии и продолжают вести на двадцать седьмой этаж. У нас остается шанс. У нас остается шанс победить Числа и тех, кто убивает ради них.
Нам остается то, ради чего я сюда пришел.
Двадцать пятый этаж. Да. Мы прошли. Лестницы завалены обломками, строительным мусором и пылью, но нам удается продолжить спуск. Я открываю последнюю бутылочку с водой и выливаю ее содержимое на шапочку, закрывающую лицо девочки, спасшейся с девяносто первого этажа. Мы прошли. Мы спускаемся.
Конечно, уже не в прежнем темпе, но мы спускаемся, идем вниз, движемся к этому извращенному видению надежды, спускаемся в глубину тьмы, туда, где только свет может позволить себе существовать для тех, кто пережил башню.
Мы