Пространство вокруг словно мигнуло, и Санька мигнул вместе с ним, а когда открыл глаза, то понял, что никакой Лестницы уже нет. И тут же рухнул и покатился по склону, не различая, где земля, а где небо. Он дважды больно ударился о тяжелые выпуклые корни деревьев, а потом в его голове гулко отозвался удар обо что-то звонкое – наверное, об камень, – вспыхнула на мгновение боль и сразу же исчезла.
Когда Санька открыл глаза, вокруг было светло и пахло какой-то химией и немного табачным дымом. Потом он сообразил, что химией пахнет от него самого, вернее, от повязки, которой была стянута голова.
– Крепко приложился, – пробормотал где-то совсем рядом мужской голос. Видимо, это было окончание фразы, начало которой Санька пропустил.
– Ммм… – нечаянно сказал он, морщась. Голова болела изрядно.
Тотчас над ним возникло широкое добродушное лицо с двухдневной щетиной и с улыбчивыми глазами, спрятавшимися под очками в тонкой оправе.
– Ага, очнулся наш пострадавший! – сказало лицо давешним голосом.
Санька подтянул ноги и оперся на локти, собираясь сесть, но рядом с мужским лицом возникло новое, девичье, и, немедля сделав круглые испуганные глаза, тоже заговорило:
– Что вы, что вы! Лежите, лежите, пожалуйста!
Санька внял призыву и расслабился, но все же повернул голову и огляделся.
Это была совсем небольшая комнатка, с одним окошком, занавешенным белым с голубенькими цветочками полотном, со столом, стоящим у этого окна, и с еще одной кроватью, располагавшейся напротив той, где сейчас лежал он. Лица, которые Санька увидел, принадлежали полноватому мужчине лет тридцати пяти (он чуть улыбался и щурился, словно очки были для него слабоваты) и симпатичной девушке студенческого возраста в джинсах и ковбойке, с короткой косой, упавшей на плечо. А где-то у дверей маячил парень, наверное, ровесник девушки. Он переминался с ноги на ногу, пытаясь заглянуть за спины склонившихся над Санькой девушки и мужчины, но отчего-то не решался подойти ближе.
– Вам хорошо? – спросила девушка. И вопрос, конечно, был глупый.
– Очень, – сказал Санька. Получилось хрипло, как у умирающего киногероя.
– Что, очень плохо? Сильно болит? – сразу встревожилась девица.
– Да нет, все в порядке.
– Хорошо, – сказал мужчина в очках. – Дима, сбегай, пожалуйста, за Славой, скажи, что наш пострадавший очнулся. – Последние слова явно относились к маячившему у дверей парню, поскольку тот немедленно испарился.
– Тошнит вас? – снова спросила девушка.
– Нет.
– Ну, может, подташнивает?
– Да нет же. Все нормально, правда.
– Тогда обошлось без сотрясения, – она облегченно вздохнула.
– А я… где? – спросил