Когда пришла чума. Василий Сахаров

Шарукана сработала серьезная структура. Не бандиты и не ЧОП, а спецназ. Значит, это государство. А как против него выступишь? Если они сто человек зачистили, то нас с тобой сожрут и не поперхнутся. Мы о них ничего не знаем, а они о нас все. Мы изгои, а они будут сидеть в обороне, в хорошо укрепленном месте, и завалят нас еще на подходе к бункеру. А туда ведь еще добраться нужно. И как это сделать? Сесть в самолет и полететь? Так аэропорты, скорее всего, уже заблокированы, если реально чума надвигается. А скоро автостанции и железную дорогу закроют. Все пути на замке, а потом военные и полиция начнут кордоны выставлять и карантинные лагеря строить. Так что в лучшем случае нас запихнут за колючую проволоку и мы зависнем там, пока не появится возможность сбежать. А в худшем тупо расстреляют как подозрительных граждан или подхватим болячку. Разве я не прав?

      Андрей Иванович кивнул и согласился:

      – Прав. Голова у тебя соображает неплохо.

      – Тогда в чем суть? Какая месть? О чем ты говоришь? Надо уходить в лес – это самый простой и надежный вариант. Я так считаю.

      – В общем-то, племяш, ты все верно говоришь. Вот только в лесу мы долго не протянем, особенно в подмосковном. Ну, месяц. Ну, два. Пусть полгода. А потом все равно придется выходить, потому что зима настанет и жратва кончится. А это как раз пик болезни.

      – Тогда давай двигаться к горам, – предложил я. – К Уралу, в тайгу. Или на Северный Кавказ.

      – Нормальная идея. Будем двигаться. Но не к Уралу и не на юг, куда рванут сотни тысяч людей, а на север.

      – Опять двадцать пять. Понятно, к чему ты клонишь. Раз все равно куда идти, то почему не к бункеру? Дался он тебе…

      – Да! – он повысил голос. – Дался!

      Дядька редко повышал голос. Поэтому я притих, а он продолжил:

      – У меня нет четкого плана, и я не знаю, что произойдет с нами завтра. Но в одном уверен точно – отомстить нужно. По этой причине я пойду на север, а ты поступай, как знаешь. Не мальчик уже.

      – Отпускаешь, значит?

      – Верно. Отпускаю.

      Снова молчание. Я думал. Искал оптимальное решение и ничего не смог придумать. Куда ни кинь – всюду клин. И, в конце концов, я сказал то, чего ждал Андрей Иванович:

      – Я с тобой.

      – Отлично, – пробурчал он, оперся спиной на подоконник и, глядя на меня сверху вниз, сказал: – Ты прав в том, что против нас сработала серьезная структура. Но если бы это было государство, то Шарукан об этом бы узнал. Поэтому считаю, что мы имеем дело с частной инициативой отдельной группы «товарищей», наглых и потерявших берега. Пусть они празднуют победу и заняли место Шарукана. Это ничего. Мы свое тоже не упустим и нагрянем, когда они расслабятся. И может так получиться, что мы будем не одни.

      – Собираешься команду собрать?

      – Посмотрим, в дороге всякое может случиться, – он ответил уклончиво, а затем покосился на телевизор, подошел к нему и сделал громче звук: – Кажется, началось.

      В самом деле, началось. На экране появилась бегущая строка, которая сообщала, что ровно в 12.00