– Накидка демонов горит дольше, потому что есть шанс её восстановить. Накидка архангелов испепеляется моментально, потому что зло всегда сильнее. И да, чтобы грех появился в сердце нужно три недели. У нас бы через три года столько и было, чтобы полностью искоренить демонов, одного за другим. Но ты отчего-то решила поступить по-своему, чтобы усложнить архангелам жизнь.
– А где же были ваши объяснения, когда я просила о них? – возмутилась Артемида, не скрывая, насколько разочарована обманом бесчувственных высших сил.
– Мы дали тебе столько, сколько заслужила, – громко и резко ответил Гавриил, а затем не дал перевести тему: – Ты получаешь от Гаврика все ответы, но даже толики желания во всём разобраться не проявляешь. Ты светлое создание, но решила очернить себя демоническими накидками. Неужели подсказок было мало, чтобы догадаться?
– Догадаться? Хорошо, давай, я сейчас и догадаюсь. То есть… – попыталась сформулировать Артемида, но не смогла с первого раза. – Я просто должна была оставить накидку при себе на три года? Чтобы архидемон, создавший её, пришёл за ней и отнял или выкрал. Смешно! Вот они, ваши подсказки. Но только где бы я её хранила?
– А подумать ты не удосужилась, где бы смогла её спрятать? Уж точно не на своих плечах, где достаточно архангельских накидок, – рыкнул Гавриил и протёр глаза пальцами. Когда немного успокоил активную человеческую мимику, сбивавшую его, продолжил: – Сегодня Уриил и Мастема, создавшие накидки, уснули, а вместе с этим высвободился потенциал десятины сдерживаемых в эмоциональном резерве чувств, которые они контролировали. Мораль их сил с каждым днём будет истощаться на одну сотую больше, чем днём ранее.
– Я не понимаю, Гавриил, – застонала шаманка. – Объясни яснее.
– Всё начнётся с одной десятой и вначале архангелы не будут действовать против тебя, а люди не станут раскрывать секреты и забывать, что такое стыд и вина, – продолжил путать Гавриил. – Но на двенадцатый день мы должны будем обратить внимание и сделать тебе предупреждение, поскольку на шестьдесят седьмой день количество высвободившейся морали начнёт неумолимо расти, а вместе с тем начнут выходить из-под контроля действия людей, не сопровождаемые их осознанием и не поддающиеся сокрытию. Люди начнут вредить друг другу и без зазрения совести забывать о сотворённом.
– До какого дня вы оставите меня в покое, чтобы я могла собрать все накидки?
– Ты смеешь спрашивать такое? – рыкнул Гавриил. – После девяносто четвёртого дня, когда ёмкость морали опустошится на четверть, а люди начнут рушить жизни друг друга, мы откроем на тебя охоту и уничтожим. На это у нас уйдёт не так много времени. Ты наверняка не доживёшь до сто двадцать второго дня.
– А если не убьёте? – набралась храбрости та и встала на ноги.
Гавриил играл интонацией, не имея ничего, что бы ей управляло. Сейчас же стал холоден даже голосом.
– Двести