Джонатан Лодердейл вернулся.
Очерк на несколько абзацев возвещал о возвращении пропавшего пятнадцать лет назад брата. Его украшали броские фразы и несколько чёрно-белых фотографий: юный Джонатан в школьной форме Вест Ройал и галстуке, и наше старое семейное фото. Постановочное, с великим и могущественным Роджером Лодердейлом во главе. В ту пору весь город следил за расследованием, пока интерес к трагедии ни таял и окончательно не исчез. Кто-то обязательно вспомнит о том, что случилось, и всунет свой любопытный нос в дела нашей семьи. Снова.
Мамины происки. Она не могла удержаться и не раструбить о счастливой новости газетчикам. Когда она успела? Газета выходит по утрам, но если мама что удумала, то её не остановить сжатыми сроками или заранее составленным материалом для выпуска.
Пожилой мужчина с благодарностью принял от меня спасённую газету и вернулся в свой «читательский зал» на скамейку. А я почувствовала, как меня подмораживает злость, и поспешила убраться из парка, пока ветер и мамины глупости окончательно меня не заморозили.
Глава 9
Нерадивый начальник всегда сбрасывает работу на подчинённых. Я себя нерадивой начальницей не считала, но сегодня всячески уклонялась от прямых обязанностей. За годы существования «Нюаж» давно перерос стадию куколки и выпорхнул прелестной бабочкой на волю. Процесс был отлажен до мелочей, и я могла не волноваться за сохранность бизнеса, если позволю себе на денёк отойти от дел. Тем более, у меня нашлась веская причина.
Благодаря маме весь город вскоре узнает, что Джонатан Лодердейл нашёлся. Словно потерянная вещь, которую вернули в бюро находок. Наверняка и в офисе уже прознали про брата – в четырёх стенах слухи разносятся быстрее, чем пыль. Не хотелось идти по коридору и встречать любопытные взгляды, слышать шепотки и стать героиней судачеств. В нашей семье мама любила оказываться в центре внимания, не я.
Потому я оставила сообщение своей помощнице Сандре, которая курировала компанию в моё редкое отсутствие, о том, чтобы сегодня меня не ждали. А сама завела свой «малибу» и отправилась в ту часть города, где бывала редкой гостьей. По мере того, как дорога уводила меня всё дальше от центра, презентабельные стеклянные строения сменялись уютными коттеджами, а вскоре – и вовсе стареющими домиками с потёртыми фасадами. Словно я ехала по дороге времени и видела, как непоседливый город стареет на глазах.
В районе Глен, на самой границе с Уильмсбергом город и вовсе стал напоминать дряхлую старушку на смертном одре. Яркий контраст той жизни, которую я привыкла видеть. Кривое зеркало тех богатств и возможностей, что мне даровали при рождении. Родители побывали по ту, другую сторону, и едва успели сбежать на мощёные улицы Хэмпдена, как тут же позабыли о местах, где провели первую половину жизни.
Мне же претили дочери их друзей из высшего света, вроде Шейлы или Амелии. Они